вцепился зубами в гриву коня белого и потрепал ее. Хозяин осадил его и погнал 
вперед, и тогда обиженный гнедой вцепился ему в хвост, вот почему между 
каштановыми и черными волосами расстояние в несколько шагов. Теперь даже 
гринхорну становится ясно, что лошадь индейца вороная, а белого — гнедая. 
Пойдемте дальше. У насыпи они спешились. На мягком песке следы видны хорошо, 
как нигде. Присмотритесь. У белого одна нога оставляет более глубокий отпечаток,
 откуда можно сделать вывод, что он хромает. Должен признать, что бандиты вели 
себя крайне неосторожно и даже не попытались замести следы. Это значит, что они 
чувствовали себя в безопасности, что может иметь две причины.
— Какие?
— Первая: они собирались в тот же день уехать подальше и убежать от погони. 
Однако их лошади устали, и я думаю, что вероятнее вторая причина: поблизости 
находится большой отряд, к которому они всегда могут присоединиться. К тому же 
трое индейцев никогда не доверились бы двум с лишним десяткам бледнолицых 
грабителей, поэтому я готов биться об заклад, что к северу отсюда разгуливает 
отряд вышедших на тропу войны оглала. Там и следует искать железнодорожных 
грабителей.
Толстяк в изумлении смотрел на меня.
— Боже! — простонал он. — Кто же вы такой на самом деле?
— Я вам уже сказал.
— Ну уж нет, позвольте вам не поверить. Вы не гринхорн и не бумагомаратель. Вы 
такой чистый и опрятный, что могли бы сыграть роль вестмена в оперетке. 
Начищенные до блеска сапоги и новенькое оружие бывают только у гринхорна, но я 
не знаю ни одного вестмена, который бы умел так читать следы. Боже мой, а я-то 
думал до сих пор, что тоже кое на что способен, но оказывается, я вам и в 
подметки не гожусь!
— Однако я и в самом деле писатель. Правда, мне приходилось не раз 
путешествовать по прерии, и кое-чему я научился.
— А теперь вы действительно собираетесь в горы Виндривер?
— Ну конечно!
— Но для этого недостаточно уметь читать следы. Думаю, что для такого 
путешествия вам кое-чего не хватает.
— Чего же?
— Осмотрительности. Я бы на вашем месте не несся туда сломя голову, а прежде 
всего попытался бы найти себе лошадь.
— Я найду ее.
— Где?
— Для начала куплю клячу на станции, а затем выберу в диком табуне мустанга 
получше и поймаю его.
— Вы такой хороший наездник, что можете объездить мустанга? И откуда вам 
известно, что на Виндривер будут табуны диких лошадей?
— Разве вы не знаете, что в это время стада бизонов и мустангов перекочевывают 
на север?
— Знать-то я знаю, да не уверен, что вы справитесь с мустангом.
— А вы хотите устроить мне экзамен? — засмеялся я.
— Небольшой, но все же экзамен, — подтвердил он с серьезным лицом. — Я делаю 
это с определенной целью.
— Могу я узнать, с какой?
— Немного позже. Сначала вы покажете мне, как стреляете. Принесите ваше ружье.
Конечно, я мог сразу же сказать ему, что я Олд Шеттерхэнд, и поставить его на 
место, но он меня очень забавлял, поэтому я молча подчинился, поднялся в вагон 
и взял свои завернутые в одеяла ружья. Пассажиры, издали наблюдавшие за нами, в 
ту же минуту подошли и окружили нас. Американец, в особенности житель Запада, 
никогда не откажет себе в удовольствии поглазеть на состязание в стрельбе.
Когда я развернул одеяло, толстяк удивленно воскликнул:
— Тысяча чертей и одна ведьма! Да ведь это настоящий штуцер мастера Генри! 
Сколько в нем зарядов?
— Двадцать пять.
— Ого! Я о таком и не слышал! Боже, как я завидую вашему оружию!
— А вот я предпочитаю флинт, — ответил я, разворачивая второй сверток.
— Сразу видно, что вы ничего не смыслите в оружии, если предпочитаете новенькую,
 блестящую от смазки хлопушку, — с издевкой произнес толстяк.
— Не хотите ли вы посмотреть на клеймо мастера, сэр? — охладил его я, 
протягивая ему карабин.
Он бросил беглый взгляд на казенную часть и подпрыгнул от удивления.
— Извините, сэр, — вымолвил он растерянно, — это совсем другое дело. Флинты с 
таким клеймом можно пересчитать по пальцам. Мне даже как-то говорили, что сам 
Олд Шеттерхэнд пользуется таким же. Но как к вам попал этот шедевр оружейного 
искусства? А может быть, клеймо подделано? Наверное, так оно и есть, потому что 
не очень-то похоже, чтобы ваш флинт часто стрелял.
— Давайте испытаем его. Куда мне стрелять, сэр?
— Ну, — протянул он, оглядываясь по сторонам, — пальните-ка дробью вон в ту 
птицу на кусте.
— Расстояние слишком большое! — заметил кто-то из пассажиров.
— Посмотрим, большое оно или нет, — ответил я.
Когда я вытащил из кармана очки и водрузил их на нос, лицо толстяка расплылось 
в широкой улыбке.
— Ха-ха-ха! Так вы собираетесь путешествовать в очках? Где же это видано?!
Остальные тоже засмеялись, а я совершенно серьезно спросил:
— Что вас так веселит, господа? У человека, тридцать лет просидевшего за