развернул лошадь, и она встала как вкопанная — так же неподвижно, как стоят 
козлы для пилки дров. Снова прозвучали два выстрела, и оба индейца рухнули на 
землю.
Моя помощь маленькому охотнику не потребовалась, и я со штуцером в руках пошел 
к нему навстречу. Он же спрыгнул с лошади у тел убитых краснокожих и горделиво 
поглядывал на меня.
— Теперь вам понятно, как следует говорить с дикарями? — спросил он.
— Спасибо за науку, сэр. Теперь понятно.
Моя улыбка показалась ему насмешливой, он окинул меня пристальным взором и с 
подозрением в голосе спросил:
— Не хотите ли вы сказать, что и сами так поступаете?
— Нет, что вы. Я поступаю так только на равнине, где негде укрыться, а среди 
холмов я просто возвращаюсь по собственным следам и жду врага за вершиной.
— Смотрите-ка! Откуда вы взялись и кто вы такой?
— Я писатель.
— Писатель? Что это значит?
— Это значит, что я пишу книги.
— Пишете книги? — изумленно повторил он, отступая от меня на шаг. На его лице 
появилось выражение не то подозрительности, не то жалости. — Как у вас со 
здоровьем, сэр?
И он покрутил указательным пальцем у своего виска, жест понятный во всем мире.
— Я никогда не жаловался на здоровье, — спокойно ответил я, даже не собираясь 
обижаться.
— Не жаловались? Может быть, лучше все-таки показаться доктору? Мне это 
непонятно, черт возьми! Я стреляю в бизона, потому что хочу есть. А для чего вы 
пишете книги?
— Чтобы люди их читали.
— Сэр, вы можете обижаться на старого бродягу, но вы занимаетесь совершенной 
глупостью. Это же надо было такое придумать! Писать книги, чтобы другие их 
читали! Возьмите, к примеру, меня: я охотник, но дичь свою никому не отдаю. 
Пусть тот, что хочет читать книги, сам их и пишет! Так что же вы делаете здесь? 
Зачем пожаловали в прерию? Вы что, и здесь собираетесь писать книги?
— Сначала я путешествую, встречаюсь с разными людьми, а потом возвращаюсь домой 
и в книге рассказываю о том, что со мной приключилось, что довелось увидеть, с 
кем свела меня судьба. Тысячи людей читают мои книги, и им совсем не 
обязательно отправляться в прерию, чтобы узнать, какова здесь жизнь.
— Вы и обо мне напишете?
— Ну конечно, — ответил я в надежде, что это расположит вестмена ко мне.
Но я просчитался. Незнакомец пристально посмотрел на меня, сжал в руке рукоятку 
ножа и подошел ко мне вплотную. Он встряхнул меня за плечо и с явной угрозой 
произнес:
— Вон там стоит ваша лошадь, сэр. Сделайте милость, садитесь в седло и 
немедленно убирайтесь вон, если не хотите, чтобы десять дюймов холодной стали 
пощекотали вам ребра. Я не желаю видеть вас в прерии, где я хозяин. Я не 
потерплю присутствия человека, при котором слова сказать нельзя, шагу нельзя 
ступить, чтобы потом весь мир об этом не узнал. Я не хочу, чтобы вы меня 
ославили. Прочь!
Он был невысок ростом и едва доставал до моего плеча, однако грозил всерьез. 
Мне хотелось расхохотаться, но я сдерживался, чтобы не распалять его злость еще 
больше.
— Поверьте мне на слово, я напишу о вас только хорошее, — примирительно 
произнес я.
— Мне все равно, хорошее или плохое! Убирайтесь! Будет так, как я сказал!
— Тогда я обещаю вам, что не напишу о вас ни слова, — продолжал я свои попытки 
восстановить мир.
— Я вам не верю! Разве можно верить обещаниям выжившего из ума писаки? 
Убирайтесь отсюда, иначе вам плохо придется!
— Что же со мной может случиться?
— Сейчас увидите!
Со спокойной улыбкой я взглянул в его горящие гневом глаза и решил, что настало 
время положить конец разыгравшейся комедии.
— Показывайте же, не тяните! — вызывающе сказал я, желая проверить, как далеко 
он готов пойти в своих угрозах.
— Смотрите! Как вам нравится это лезвие? — прошипел он, выхватывая нож и 
поднося его к моей груди. — В нем обещанные десять дюймов!
— Прекрасный нож! Сейчас я докажу вам, что сумею оценить его по достоинству!
С этими словами я молниеносно перехватил его руку, заломил ее за спину и сжал 
запястье с такой силой, что он скорчился от боли и выронил оружие. Мгновение 
спустя обе его руки уже были стянуты ремнем от мешочка с пулями, висевшего у 
него же на поясе.
— Тысяча чертей! — воскликнул он, сбитый с толку моим внезапным нападением. — 
Какая муха вас укусила? Что вы собираетесь со мной сделать?
— Пока еще не решил. Но в следующий раз, когда вам захочется поорать, делайте 
это потише — на этом Богом забытом лугу могут быть чужие уши, которым не 
обязательно все слышать, — съязвил я.
Быстро подняв с земли выроненный им нож и ружье, которое незнакомец сам отложил 
в сторону, пока осматривал мертвых индейцев, я отнес оружие на безопасное 
расстояние и вернулся к моему пленнику. Маленький охотник, поняв, что он в моих 
руках, яростно пытался освободить руки, но ремень не поддавался. От усилия 
кровь прилила у него к лицу, он корчился, извивался, однако все было напрасно.