кто готов взять на себя охрану поезда и дам.
Из толпы выступило восемь человек, готовых ценой собственной жизни защищать 
жизни дам. Это были мужья трех женщин, а также пятеро пассажиров, которые, как 
мне показалось, знали толк в хороших сигарах, ценах на скобяные изделия, вина и 
пеньку, но не в оружии.
— Конечно, должны остаться также машинист и кочегар, — сказал я.
— Разумеется, — снова подал голос кондуктор. — Они-то и будут командовать 
оставшимися мужчинами. А я поведу отряд.
— Не имею ничего против, сэр. Видимо, вы уже не раз побывали в стычках с 
индейцами?
— Я и без того хорошо знаю их повадки. Краснокожие умеют только нападать из 
засады, а в открытом бою, встретив настоящих мужчин, бросаются врассыпную. Нам 
предстоит не скажу чтобы прогулка, но и не очень трудная задача.
— Сомневаюсь. Нам предстоит сразиться с оглала, самым кровожадным среди племен 
сиу. К тому же их привели сюда вожди Ка-Во-Мен и Ма-Ти-Ру, находчивые и 
жестокие. Справиться с ними будет нелегко.
— Вы что же, вздумали пугать меня? Нас тут более сорока готовых на все мужчин. 
Сейчас мы снимем одеяла с огней, вы сядете в поезд и покажете машинисту то 
место, где индейцы разобрали путь. Там мы остановимся, спрыгнем на насыпь и 
зададим негодяям такую трепку, что ни один из них не уйдет живым. Останется 
только починить рельсы и наверстать опоздание.
— Извините, сэр, вы никогда не были полковником кавалерии? — съязвил я, теряя 
хладнокровие. — Для вас, как кажется, нет ничего приятнее, как растоптать 
противника копытами лошадей. Но вам придется сражаться с краснокожими, а с ними 
этот номер не пройдет. Вы погубите все сорок человек, а заодно и себя. Я 
отказываюсь от сомнительного удовольствия подставлять голову под пули 
неприятеля.
— Как? Вы не хотите помочь нам? Не потому ли, что во главе отряда встал я, а не 
вы? Или, может быть, вы струсили?
— Я струсил? Если вы после всего, что слышали обо мне, посмели бросить мне в 
лицо обвинение в трусости, то это значит, что рассудок покинул вас. Меня 
называют Олд Шеттерхэндом, и я мог бы кулаком убедить вас в том, что не зря 
ношу это имя. Мне совершенно безразлично, останутся ваши скальпы и поезд в 
целости и сохранности или же станут добычей индейцев. Но мой скальп принадлежит 
мне, я имею на него неоспоримое право и постараюсь не расставаться с ним как 
можно дольше. Поэтому желаю вам всего доброго, джентльмены. Честь имею 
кланяться.
Я повернулся, собираясь уйти на самом деле, но кондуктор схватил меня за плечо 
и удержал.
— Стойте, сэр! Вы не можете уйти! С общего согласия я встал во главе отряда и 
теперь требую подчинения. Я лично отвечаю за любой ущерб, нанесенный имуществу 
компании, поэтому не вправе оставить поезд далеко от места сражения. Вы поедете 
с нами и покажете нам место засады. Вагоны будут для нас надежным укрытием, и, 
даже если нам не удастся с ходу рассеять индейцев, мы можем отстреливаться из 
окон, пока не подоспеет помощь из следующего поезда. Разве я не прав, 
джентльмены?
Все согласно кивнули. Среди них не оказалось никого, кто хотя бы понаслышке 
знал, что такое схватка с индейцами. Те нелепости, которые им наговорил 
кондуктор, казались им верхом военной мудрости. Довольный своей речью, 
кондуктор снова обратился ко мне:
— Прошу вас сесть в поезд, сэр.
— Ну что же, если вы приказываете, мне остается только подчиниться. Я еду.
Я тихонько свистнул, и мустанг тут же встал рядом со мной. Одним прыжком я 
оказался в седле.
— Да нет же! — воскликнул упрямый кондуктор. — Вы поедете с нами на поезде!
— Ну уж нет! — отрезал я. — Я поеду один и на лошади. Как видите, наши желания 
не совпадают.
— Я приказываю вам сойти с коня! — взвизгнул он.
— Мне кажется, вы еще никогда не имели дела с настоящим вестменом, а то 
говорили бы со мной другим тоном. Будьте так любезны, займите свое место!
Я направил мустанга прямо на него, схватил его правой рукой за шиворот и поднял 
в воздух. Подскакав к паровозу, я швырнул великого железнодорожного полководца 
в будку машиниста и галопом умчался в прерию.
Звезды светили ясно, и через полчаса я уже спрыгнул с коня возле Сэма.
— Почему вы один? — спросил он. — Я надеялся, что вы приведете подмогу.
Я рассказал ему, почему полсотни взрослых вооруженных людей не пришли к нам на 
помощь.
— Чарли, я подозревал, что все так и случится. Эти господа смотрят на нас 
свысока только потому, что мы с вами не каждый день бываем в парикмахерской. 
Вот ведь незадача! Но сегодня их подстригут по индейской моде! Хи-хи-хи! — и он 
показал рукой, как краснокожие снимают скальп. — Но вы мне еще так и не 
рассказали, что услышали от индейцев.
— Краснокожих привели сюда их вожди Ка-Во-Мен и Ма-Ти-Ру.
— Славная будет потасовка. Мое сердце заранее радуется.
— Их подстрекает белый, пронюхавший, что на поезде везут золото.
— Вот оно что! Конечно, добычу они поделят по справедливости: белому — золото и 
серебро, а краснокожим — скальпы.
— Разумеется.
— Так я и думал. Наверняка это кто-то из известных главарей разбойничьих шаек. 
Их хлебом не корми, дай загрести жар чужими руками.