заря, Виннету встал и молча вытянул руку. Мы посмотрели в указанном направлении.
 Туман лежал в прерии огромным бесконечным морем, и из него один за другим 
выезжали конные воины. Ехавший во главе отряда всадник узнал Виннету и пустил 
коня рысью. В его волосах белели два орлиных пера — знак вождя. За ним, 
выстраиваясь на ходу в шеренги, скакали остальные. Меня поразило то, что, хотя 
апачи не пользуются седлами и шпорами, действовали они удивительно слаженно и 
управляли лошадьми не хуже, а может быть, и лучше, чем солдаты европейской 
кавалерии. У большинства из них за спинами висели ружья, и только немногие были 
вооружены луками и стрелами.
Виннету жестом приказал конникам спешиться, отдал распоряжения их предводителю, 
и апачи, оставив лошадей под охраной тех, у кого не было ружей, двинулись в 
проход. Один за другим воины карабкались по лассо на скалы и исчезали на тропе, 
опоясывающей долину. Виннету наблюдал за своими людьми и, когда последний из 
них скрылся из виду, обратился к нам:
— Команчи погибнут.
— Они погибнут, если ты того захочешь, — ответил Олд Дэт. — Но разве Виннету 
нравится убивать?
— Нет, но они не заслуживают пощады. Что делают белые, когда один из них убьет 
другого? Разве они не ловят убийцу и не собирают совет, чтобы решить, как его 
казнить? Вы не вправе осуждать апачей за то, что они поступают так же.
— Но мы лишаем жизни только убийцу, а ты собираешься умертвить всех команчей, и 
даже тех, кто не принимал участия в набеге на ваши стойбища!
— Они виновны, ибо согласились идти в поход на нас, согласились жечь и убивать. 
Это они радовались мукам апачей, умерших у столбов пыток. Бледнолицые казнят 
даже конокрадов, а если у них похищают жену или дочь, они убивают всех, 
замешанных в деле. Там, в долине, скрываются похитители наших жен и дочерей, 
они ограбили нас! Или ты считаешь, что мы должны отпустить их с дарами?
— Но вы можете вернуть себе ваших жен и дочерей, не убивая всех.
— Мой брат говорит как христианин, который всегда требует от нас того, чего сам 
никогда не сделает. Как поступят белые с человеком, который перенесет межу или 
убьет зверя в чужом лесу? Его посадят в дом с решетками, который вы называете 
тюрьмой. Но что вы сделали с нами? Где наши прерии? Где табуны лошадей и стада 
скота, которые раньше принадлежали нам? Вы пришли незвано и с оружием отняли у 
вас кров и пищу. Вы отобрали у нас земли, а когда краснокожие противились, их 
убивали. Теперь ты требуешь от меня простить врагов, которым мы не причинили 
зла. Но разве вы не сказали: «Око за око, зуб за зуб»? Почему мы не можем 
поступать так же, как и вы? Но вы обзываете нас дикарями и присылаете к нам 
священников, чтобы обмануть нас и завладеть нашими землями. А ведь мы не 
причинили вам вреда! Так могу ли я пощадить команчей, если никто не щадит 
апачей? Хуг! Я все сказал.
Виннету умолк, отошел от нас в сторону и в сильном волнении уставился вдаль. 
Справившись с обуревавшими его чувствами, он вернулся к нам и уже без гнева 
обратился к Олд Дэту:
— Я долго говорил, но мой брат — человек справедливый и признает, что я был 
прав. Однако сердце мое не жаждет крови, а душа моя милосерднее моих слов. Я 
надеялся, что команчи начнут переговоры о мире, но они не сделали этого, и я 
буду беспощаден. И все же я отправлю к ним человека, чтобы склонить их сдаться.
— Я очень рад! — воскликнул Олд Дэт. — Так как и я виноват в том, что они 
угодили в ловушку.
— Ты не должен укорять себя, я перебил бы их и без твоей помощи.
— Знаешь ли ты, что еще один отряд команчей направляется сюда?
— Виннету пришлось пробираться между их отрядами, и он сосчитал команчей. Я 
уничтожу их так же, как и воинов Белого Бобра, если они не попросят пощады.
— Тогда тебе следует торопиться, пока к команчам не подошла подмога.
— Виннету ничего не боится, но он не станет медлить. Он прямо сейчас пошлет 
человека к команчам. Не согласится ли мой брат пойти к ним и склонить их к 
миру?
— Я согласен. Скажи свои условия.
— За каждого убитого апача они дадут пять лошадей, за каждого умершего у столба 
пыток — десять.
— Это немного, но, с тех пор как в прерии появились белые, табуны мустангов 
встречаются все реже и реже.
— Мы требуем вернуть нам наших женщин и детей и все, что они украли в наших 
вигвамах. Пусть команчи также назначат место, где встретятся вожди апачей и 
команчей, чтобы договориться о мире. Пока не будут выполнены все условия, 
команчи, которые должны были сегодня погибнуть, останутся нашими пленниками.
— Мой брат добр и великодушен. Я согласен немедленно идти к команчам и передать 
его условия.
Олд Дэт вскинул на плечо ружье, срезал с куста зеленую ветку — знак 
парламентера у индейцев — и исчез в узком проходе вместе с Виннету. Миссия его 
была небезопасной, но старый вестмен не испытывал страха.
Через десять минут вождь апачей вернулся: переговоры начались, и ему оставалось 
только ждать, чем они закончатся. Он тем временем повел нас к табуну, где 
выбрал для нас по коню в подарок. Признаться честно, я до сих пор не видывал 
таких скакунов. Кузнецы долго ходили вокруг своих лошадей, похлопывали их, 
разглядывали и не могли налюбоваться. Негр радовался как ребенок 
рождественскому подарку и приговаривал:
— Ох! Какой конь получить Сэм! Он черный, как Сэм! Мы очень подходить друг 
другу! Ох!
Наконец через три четверти часа вернулся Олд Дэт, хмурый и озабоченный. Против