пока мы были в разлуке. А сейчас ответь мне: где те десять бледнолицых, которые 
сидели у костра в лагере команчей и которые во время схватки перешли на вашу 
сторону вместе с твоими лазутчиками?
— Они уже уехали.
— Уехали? Куда?
— В Чиуауа, к Хуаресу. Они потеряли много времени с команчами и теперь спешат 
наверстать упущенное.
— Какое невезение! С ними сбежали и те, за кем я уже месяц гоняюсь по всем 
Соединенным Штатам.
— Уфф! Я не думал, что они вместе с солдатами Хуареса. Апачи поддерживают 
Хуареса, поэтому я дал им хороших лошадей и проводников и помог поскорее 
отправиться в путь. Бледнолицые не хотели терять ни минуты.
— Теперь у них хорошие лошади и проводники, и мне нипочем не догнать Гибсона!
Виннету на мгновение задумался.
— Я совершил непростительную ошибку, но надеюсь, что мне удастся ее исправить. 
Мы поймаем человека, которого ты называешь Гибсоном. Я закончил свои дела в 
городах белых и, когда отомщу команчам за вероломство, буду свободен и смогу 
поехать с тобой. Виннету даст вам лучших лошадей, и завтра к полудню мы 
настигнем беглецов.
Нашу беседу прервал гонец, примчавшийся из долины и сообщивший, что команчи 
погасили костры и покинули лагерь.
— Они попытаются еще раз вырваться из ловушки, но их снова ждет неудача, — 
спокойно ответил Виннету. — Если мои белые братья желают, я покажу им место, 
откуда они по звукам смогут следить за боем.
Виннету провел нас к завалу, указал на конец свисающего со скалы лассо и 
объяснил:
— На высоте в два роста человека вы найдете колючие кусты, за ними в скалах 
начинается тропинка, по которой можно обойти вокруг долины. Я должен быть с 
моими воинами, поэтому не могу идти с вами.
— Мда, — ворчал Олд Дэт, — ремешок тоненький, а во мне одних костей фунтов сто 
пятьдесят. Ну да ладно, где наше не пропадало.
Как ни странно, ремешок выдержал. Я последовал за стариком, а затем и остальные 
не без труда вскарабкались наверх. Лассо было привязано к стволу дерева, 
растущего на отвесной скале. Рядом, за кустами колючего терновника, мы 
обнаружили узкую тропинку, по которой из-за темноты пришлось продвигаться на 
ощупь. Найдя место, где можно было стоять без риска скатиться вниз и свернуть 
себе шею, мы остановились. В долине стояла гробовая тишина, и, как я ни 
напрягал слух, мне ничего не удалось расслышать, кроме тихого посапывания 
старика.
— Я чувствую запах лошадей, — прошептал мне на ухо вестмен. — Вы можете мне не 
поверить, однако я могу по запаху определить, стоят лошади или движутся. Мои 
старые уши меня еще не подводят: я слышу, как конь поскользнулся на траве. 
Сейчас команчи бросятся на штурм.
Ночную тишину разорвал крик: «Нтса-хо!» На языке команчей это слово означает: 
«Вперед!» В то же мгновение в ответ прозвучали два выстрела из ружья Виннету, и 
долина огласилась неописуемым воем. Трещали револьверные выстрелы, свистели 
стрелы и копья, томагавки с хрустом раскраивали черепа. Однако так продолжалось 
недолго, и вскоре шум боя и ржание лошадей покрыло победное «И-их-иихх!» апачей.

— Как видите, я был прав, — шепнул Олд Дэт. — Нет никакой необходимости 
вступать в бой, апачи справятся и без нас. К тому же у них хватает ума не 
преследовать убегающих команчей в темноте.
Вой прекратился, команчи отошли. Теперь они, наученные горьким опытом, 
соблюдали тишину, но это была тишина поражения.
— Мои белые братья могут спуститься, — долетел к нам снизу голос Виннету. — 
Сражение окончилось.
— Команчи атаковали сразу два прохода, — объяснил он нам пять минут спустя, 
сидя у костра. — Но мы были готовы к нападению, и у них ничего не получилось. 
Воины апачей проникли в долину, и теперь ни одно движение команчей не укроется 
от нас.
Виннету склонил голову, словно прислушиваясь, и в следующее мгновение вскочил 
на ноги. Пламя костра ярко осветило могучую фигуру молодого вождя.
— Что случилось? — встревоженно спросил я.
— Уши Виннету услышали, как на каменной тропе споткнулась лошадь. Ко мне скачет 
гонец, и ему придется спешиться, чтобы проверить, кто сидит у костра. Поэтому я 
встал, чтобы он издали увидел меня.
Невероятно чуткий слух Виннету не подвел его. Вскоре к нам действительно 
подъехал всадник, остановил коня и спрыгнул на землю перед вождем. Тот встретил 
его строго: выговорил ему за то, что воин не сумел приблизиться бесшумно. Апач 
с уважением выслушал неприятные слова вождя, ничем не выказав своего 
недовольства или раздражения. Это был свободный воин, признающий волю и приказ 
начальника.
— Они приближаются, — лаконично сказал он.
— Сколько их?
— Все. На зов Виннету откликнулись все воины. С женщинами никто не остался.
— Как далеко они отсюда?
— Они будут здесь на рассвете.
— Хорошо. Пусти лошадь в табун и иди отдыхать.
Оставшееся до рассвета время мы коротали за рассказами о событиях в Ла-Гранхе и 
приключениях в «Эстансия-дель-Кабальеро». А когда на востоке начала разгораться