Вождь команчей поступил опрометчиво. Будь я тогда с тобой, я бы сумел тебя 
удержать от ложного шага. Но ты хочешь, чтобы я доказал их вину. Скажи мне, ты 
встал на сторону президента Хуареса?
Белый Бобр пренебрежительно махнул рукой.
— Хуарес забыл обычаи краснокожих, он живет в доме из камней и подражает 
бледнолицым. Я презираю его. Воины команчей выступили на стороне Наполеона1, а 
взамен получили от него одеяла, ружья, лошадей и теперь могут отнять жизнь у 
собак апачей. Бледнолицые, с которыми я выкурил трубку мира, друзья Наполеона.
— Бледнолицые, с которыми ты выкурил трубку мира, — лжецы. Они прибыли в 
Мексику, чтобы служить Хуаресу, и мои товарищи могут подтвердить мои слова. 
Вспомни, кому помогает великий белый отец в Вашингтоне.
— Он помогает Хуаресу.
— Знаешь ли ты, что по ту сторону границы в отряды собираются белые воины, 
чтобы переправиться в Мексику и поддержать Хуареса? В Ла-Гранхе живет 
бледнолицый по имени Кортесио. Я побывал в его доме, и он сказал мне, что 
набирает армию для Хуареса. Это могут подтвердить мои спутники, они соседи 
Кортесио. Повторяю: люди, с которыми ты выкурил трубку мира, — лжецы, они 
добровольно пошли на службу к Хуаресу. Ты принял у себя друзей твоего врага…
Глаза вождя грозно сверкнули, лицо его словно окаменело. Он попытался что-то 
сказать, но Олд Дэт продолжал:
— Разреши мне закончить, а потом будешь решать, кто лжет, а кто говорит правду. 
Бледнолицые солдаты Хуареса остановились в асиенде сеньора Атанасио, друга 
Наполеона. В тот день он принимал у себя в доме известного вождя французов, 
человека пожилого и слабого здоровьем, и, чтобы спасти его от смерти, решил 
выдать его за Инда-Нишо. Старика уложили в постель и выкрасили ему лицо.
Брови вождя команчей дрогнули от удивления. Он уже верил в слова Олд Дэта, но 
из осторожности все же спросил:
— Почему вождя французов выдали за Инда-Нишо?
— Потому что апачи поддерживают Хуареса, а бледнолицые должны были поверить, 
что этот француз не враг им. Потому что он так же стар, как и Инда-Нишо, и 
волосы у него так же белы от прожитых зим. Поэтому солдаты Хуареса поверили 
сеньору Атанасио и не тронули вождя французов.
— Уфф! Теперь я понимаю. Твой друг, как ты его называешь, А-та-на-си очень умен.
 Он сумел провести воинов Хуареса. Но где же скрывался вождь французов, когда 
сыновья команчей осматривали дом?
— Как только бледнолицые уехали, он тоже покинул дом. Мой друг сеньор Атанасио 
действительно очень ловкий человек, он обманул солдат Хуареса, сказав им, что 
Виннету оставил у него раненого вождя. Бледнолицые поверили, а затем встретили 
тебя и твоих воинов и, зная, что команчи в дружбе с Наполеоном, тоже 
представились друзьями французов.
— Я верю тебе, но хочу сам убедиться, что они на стороне Хуареса. Я выкурил с 
ними трубку мира и потому не могу предать их смерти.
— Кроме того, среди этих бледнолицых есть двое, которых я хочу поймать и 
поступить с ними как мне вздумается.
— Почему?
— Потому что они мои враги, и мы уже много дней идем по их следу.
Олд Дэт не мог дать лучшего ответа. Если бы он начал подробно рассказывать о 
Гибсоне и Уильяме Олерте, вся эта запутанная и нелепая в глазах индейца история 
не произвела бы на вождя такого впечатления, как три коротких слова: «Они мои 
враги».
— Если они твои враги, то и мои тоже, — немедленно согласился Белый Бобр. — Я 
дарю их тебе.
— Благодарю тебя. А теперь прикажи позвать сюда вождя бледнолицых. Я побеседую 
с ним, и ты сразу убедишься, что он солдат Хуареса.
Вождь послал одного из воинов к белым, и тот через несколько минут вернулся, 
ведя за собой громадного роста угрюмого мужчину с косматой бородой.
— Что вам от меня нужно? — спросил он, бросая на нас недобрый взгляд.
Вероятно, Гибсон узнал меня и предупредил своих спутников, что ничего хорошего 
от нашего появления ждать нельзя. Я с любопытством следил за Олд Дэтом в 
ожидании увидеть новый трюк старого хитреца. Вестмен дружелюбно посмотрел в 
лицо подошедшему белому и очень вежливо ответил:
— Привет от сеньора Кортесио из Ла-Гранхи, мистер.
— Вы с ним знакомы? — оживился тот, не догадываясь, что уже проглотил наживку.
— Ну конечно, — подтвердил Олд Дэт. — Мы с ним старые друзья. К сожалению, я 
опоздал и не смог встретиться с вами до вашего отъезда, но сеньор Кортесио 
сказал мне, где вас искать.
— В самом деле? Что же он вам сказал?
— Что вы переберетесь через Лас-Морас и Рио-Моралес, а затем направитесь через 
Баию и Табаль в Чиуауа. Но вы несколько отклонились от пути. Могу я знать, 
почему?
— Потому что встретили наших друзей команчей.
— Ваших друзей? Мне показалось, что они ваши враги.
Белый явно смутился, неопределенно пожал плечами и притворно закашлялся, 
пытаясь дать понять Олд Дэту, что говорить при всех небезопасно. Но вестмен 
сделал вид, будто не замечает его ужимок, и продолжал:
— Ведь вы встали на сторону Хуареса, а команчи сражаются за Наполеона!
Белый не торопился отвечать, казалось, он тщательно взвешивает свои слова.
— Вы заблуждаетесь, сеньор, мы тоже поддерживаем французов.
— И ведете в Мексику добровольцев из Соединенных Штатов?
— Да, но в армию Наполеона.