ты — сын моего краснокожего брата, которому я желаю только добра. А теперь 
решай! Одно неосторожное слово, одно неверное движение — и я стреляю.
С минуту вождь стоял как вкопанный. Трудно было понять, что происходит у него в 
душе: лицо, покрытое толстым слоем краски, оставалось бесстрастным. Потом он 
медленно опустился на землю, снял с шеи трубку мира и сказал:
— Великий Медведь выкурит трубку мира с бледнолицым.
— И правильно сделает. Тому, кто выступил походом на апачей, не следует 
ссориться с белыми.
Мы тоже сели.
Великий Медведь вынул из-за пояса мешочек с кинникинником, то есть табаком, 
смешанным с листьями дикорастущей конопли, набил трубку, раскурил ее, встал и 
произнес короткую речь, в которой часто повторялись слова: «мир», «дружба» и 
«белые братья». Потом он затянулся шесть раз, пуская дым струёй к небу, к земле 
и на все четыре стороны света, и передал трубку Олд Дэту. Вестмен произнес 
ответную дружелюбную речь, повторил фокус с дымом и вручил трубку мне, 
предупредив, что каждый из нас должен затянуться именно шесть раз. Когда трубка 
обошла всех нас поочередно, включая и Сэма, команчи уселись в некотором 
отдалении, образовав живой круг, а наш проводник подошел к вождю, чтобы в 
подробностях рассказать ему о нашей встрече. Естественно, он умолчал о том, что 
Олд Дэт взял его в плен. Когда разведчик закончил свой доклад, я попросил его 
провести меня к нашим лошадям и принес сигары. К сожалению, я не мог угостить 
никого из краснокожих, кроме Великого Медведя, чтобы, будучи «вождем», не 
встать на одну доску с простыми воинами и не потерять их уважение.
Сигары были знакомы Великому Медведю: я заметил, как просветлело его лицо при 
виде подарка, а при каждой затяжке вождь издавал звук, напоминающий голос тех 
милых животных, из которых получается превосходный окорок. Он стал очень учтив 
и справился о цели нашего путешествия. Благоразумный вестмен не счел нужным 
открывать ему всю правду, сообщил лишь, что мы пытаемся догнать нескольких 
белых, следующих к Рио-Гранде, а оттуда в Мексику.
— В таком случае мои белые братья могут ехать с нами, — предложил вождь. — Мы 
двинемся в путь, как только найдем след апача, сумевшего уйти от наших воинов.
— Кто он?
— Один из вождей. Команчи встретились с апачами в том месте, которое белые 
называют форд Индж. Несколько пуль попали в него, и он не сможет долго 
продержаться в седле. Скорее всего, он где-то тут поблизости. Мои белые братья 
случайно не встречали его следов?
— Нет, — твердо ответил Олд Дэт, не собиравшийся предавать Виннету.
— Значит, этот койот скрывается где-то у реки. Он не мог далеко уйти из-за ран, 
к тому же берег занят моими воинами, а они не дадут проскользнуть и мыши.
Положение Виннету становилось угрожающим. Конечно, след в реке команчам было не 
найти — его затоптали копыта наших лошадей, однако охота на раненого апача 
продолжалась уже три дня, и он вполне мог угодить в лапы воинов из любого 
другого отряда команчей. То, что Великий Медведь ничего не знал об этом, еще ни 
о чем не говорило.
Чтобы хоть чем-то помочь Виннету, хитроумный вестмен заметил:
— Завтра мои краснокожие братья наверняка найдут то место, где мы 
переправлялись через реку. Там стоит липа, с которой мы сняли кору: у меня 
открылась давняя рана, и пришлось перевязать ее лыком. Нет ничего лучше лыка, 
когда требуется остановить кровотечение. Мой краснокожий брат, наверное, знает 
об этом средстве.
— Мой белый брат не сказал нам ничего нового. Мы всегда перевязываем раны лыком.

— Тогда я пожелаю мужественным воинам команчей, чтобы им пришлось как можно 
реже перевязывать раны от удара врага. Желаю им также победы и славы, потому 
что я друг им. Сожалею, что не могу остаться с ними. Они пойдут искать след, а 
мы поспешим за бледнолицыми.
— Мои белые браться непременно встретят Белого Бобра. Мой отец будет рад видеть 
Коша-Певе. Я дам вам воина, чтобы он провел вас к нему.
— Где сейчас находится славный вождь Ойо-Колса?
— Я назову места языком бледнолицых, чтобы Коша-Певе правильно понял меня. Если 
мои братья поедут туда, где садится солнце, они достигнут реки Тарки-Крик, 
Плечо Индюка, которая впадает в Рио-Нуэсес. Затем они должны перебраться через 
Чико-Крик, за которой начинается пустыня, тянущаяся до Элм-Крик. По ее берегам 
расставлены отряды Белого Бобра, чтобы не пропустить через брод никого, кто 
направляется через Рио-Гравде-дель-Норте в Орлиное ущелье.
— Тысяча чертей! — невольно вырвалось у Олд Дэта, но он тут же спохватился и 
исправил свою ошибку: — Именно туда мы направляемся. Наш краснокожий брат очень 
обрадовал нас этим известием. Я счастлив, что могу повидаться с Белым Бобром. А 
теперь пора идти отдыхать. Мы выезжаем завтра на рассвете.
— Я сам провожу моих белых братьев к месту, где им будет удобнее провести ночь.
Он привел нас под огромное раскидистое дерево и велел принести туда наши седла 
и одеяла. С тех пор как мы выкурили трубку мира, он вел себя гостеприимно и 
предупредительно. Как только вождь ушел, мы проверили содержимое наших 
переметных сум и с удовольствием отметили, что все оказалось на месте. 
Завернувшись в одеяла и пристроив под головы жесткие седла, мы растянулись 
рядом друг с другом на земле. Команчи улеглись вокруг нас плотным кольцом.
— Пусть поведение индейцев не вызывает у вас подозрений, — сказал Олд Дэт. — 
Они берут нас под свою защиту, а вовсе не пытаются помешать нам бежать. Если ты 
выкурил с краснокожим трубку мира, можешь смело ему доверять. И все же следует 
избегать их общества и держаться на расстоянии. Я наврал им с три короба насчет