изумлении.
— И вы еще спрашиваете? Да ведь это я подал зам такой дельный совет. Вспомните, 
ваш отец заметил, что я смахиваю на Олд Дэта. Он совершенно прав, я и этот 
старый хрыч похожи, как два сапога из одной пары!
— Так вот оно что… Значит, ото вы и есть? — Билл вскочил с места и бросился 
было к Олд Дэту.
Однако отец ухватил его за полу куртки и усадил на место.
— Сиди! — строго приказал он. — Право и обязанность отца первым выразить 
благодарность и обнять твоего спасителя. Но пока лучше воздержаться от объятий, 
ты сам знаешь, где мы находимся и как присматривают за нами.
И добавил, обращаясь к Олд Дэту:
— Сэр, я хочу, чтобы вы поняли меня правильно. Не время рассыпаться в 
благодарностях. Черт не дремлет. Поверьте, я безгранично благодарен вам и 
именно поэтому должен соблюдать предосторожность в интересах вашей же 
безопасности. Настолько мне известно и как открыто поговаривают, все знают вас 
как ярого сторонника аболиционистов. Во время войны вы совершили немало славных 
подвигов и причинили южанам немалый ущерб. Вы служили проводником и разведчиком 
в северной армии и проводили отряды по таким тропинкам, где никто не осмелился 
бы сделать ни шагу. Мы все за это очень вас почитаем, но южане по сей день 
называют вас лазутчиком и шпионом, и окажитесь вы в компании сторонников 
сецессиона, вас вздернут на ближайшем дереве.
— Да знаю, знаю, — с презрением ответил Олд Дэт. — Но я не из трусливых, мистер 
Ланге, хотя должен честно признаться, что желания быть повешенным не испытываю. 
Мне что ни день угрожают веревкой, а я, как видите, все еще жив. Не далее как 
сегодня шайка разбойников пыталась повесить нас на пароходной трубе, но у них 
ничего не получилось.
И Олд Дэт рассказал о происшествии на судне, а когда закончил рассказ, Ланге 
задумчиво почесал затылок и произнес:
— Капитан поступил благородно, но он играет с огнем. Ему придется остаться в 
Ла-Гранхе до утра, а бандиты — дай Бог, чтобы я ошибся, — заявятся сюда ночью и 
бросятся сводить счеты. А с вами может приключиться и кое-что похуже.
— Эти негодяи мне не страшны. С такими, как они, я встречался не раз.
— Не будьте столь самоуверенны, сэр. Их здесь поддержат. В последние дни в 
Ла-Гранхе стало неспокойно. Со всех концов сюда стекаются неизвестные и 
подозрительные люди, они заняли все места в постоялом дворе и на частных 
квартирах, поодиночке не ходят и все о чем-то тайно толкуют. У них здесь нет и 
не может быть дел, весь Божий день они бесцельно слоняются по городу и ведут 
себя вызывающе. Сейчас они сидят в первом зале и горлопанят что есть мочи: 
пасти разевают так широко, что в них гризли мог бы берлогу устроить. Часом 
раньше, до того как вы сюда пришли, они стали задирать нас. И не сдержись мы, 
не миновать бы потасовки, а то и кровопролития. У меня нет больше желания 
оставаться здесь, да и вы, наверное, устали. Предупреждаю сразу: с ужином дело 
обстоит из рук вон плохо. Я вдовец, мы с сыном ведет холостяцкую жизнь и 
обедаем в трактире. Я и дом-то продал несколько дней тому назад, когда 
почувствовал, что земля горит у меня под ногами. Я вовсе не хочу сказать, что 
здешний народ мне не по нраву, нет, они не хуже других. Но судите сами: наша 
война только-только закончилась, мы еще и раны зализать не успели. В Мексике 
идут бои, а Техас, заметьте, находится на границе. Здесь, куда ни глянь, 
неспокойно. Отовсюду съезжается всякий сброд, какая уж тут жизнь! Поэтому я и 
решил все продать и уехать к дочери. Она замужем, и очень удачно. Зять подыщет 
мне работу, лучшего и желать нельзя. К тому же я нашел покупателя, который 
готов приобрести мое хозяйство. Заплатил он мне наличными, так что я могу 
уехать, когда захочу. Я уже все решил — еду в Мексику.
— Как это, сэр? — удивился Олд Дэт.
— Что как? — не понял кузнец.
— Вы только что жаловались на Мексику, вам не нравилось, что там воюют, и вдруг 
собираетесь туда?!
— По-другому и быть не может, сэр. Впрочем, не везде в Мексике идут бои. В 
Чиуауа, а именно туда я и собираюсь, война уже кончилась. Сначала Хуаресу 
пришлось отступать до самого Эль-Пасо, но вскоре он собрался с силами и 
потеснил французов на юг страны. Их дни сочтены, вышибут из Мексики под зад 
коленкой. Сейчас все будут драться за столицу, а северные провинции война 
обойдет стороной. Там-то и живет мой зять. Он человек обеспеченный, шутка 
сказать — владелец серебряных рудников. В Мексике он уже полтора года и в 
последнем письме извещает о рождении наследника, который ну никак без дедушки 
обойтись не может. Что прикажете делать? Неужели я останусь здесь? Нам с Биллом 
обещали хорошие должности при рудниках, а кроме того, я сам буду учить 
маленького принца молитве и таблице умножения. Безусловно, дедушка должен быть 
вместе с внуком. Поэтому я и еду в Мексику, а если вы захотите отправиться в 
путь вместе с нами, то милости просим — мы будем только рады.
— Гм! — буркнул Олд Дэт. — Не шутите, сэр, а то вдруг мы воспользуемся вашим 
приглашением.
— Разве вы тоже направляетесь в Мексику? Это было бы чудесно! Вашу руку, сэр! 
Решено, едем вместе!
И Ланге протянул руку старику.
— Да не спешите вы как на пожар! — рассмеялся Олд Дэт. — Я действительно 
предполагаю, что мы поедем в Мексику, однако на сегодняшний день мы еще не 
знаем, куда и когда именно.
— Это не имеет никакого значения, я готов ехать с вами когда и куда угодно. 
Отсюда все дороги ведут в Чиуауа, днем раньше, днем позже я все равно туда