которым претила жестокость плантаторов, собрались и объявили себя сторонниками 
Севера. Но всякая сволочь, а к ним я причисляю рабовладельцев, сумела взять 
власть в свои руки и, вопреки мнению умных людей, присоединила Арканзас к Югу. 
Я жил тогда в Миссури, в Поплар-Блафф, поблизости от границы с Арканзасом. Мой 
мальчик пошел добровольцем и воевал в составе одного из полков северных штатов. 
Как-то, пытаясь помочь сторонникам республиканцев в Арканзасе, туда послали на 
разведку нескольких солдат. Билл оказался среди них. Однако разведчики 
неожиданно наткнулись на сильный отряд противника, и им пришлось сдаться.
— Они попали в плен? Тогда в плену было несладко. Я знаю, как вели себя южане 
по отношению к военнопленным: восемьдесят человек из ста умирали от голода и 
лишений. Но пленных никто не убивал!
— Вот тут вы ошибаетесь, наши молодцы сражались не на жизнь, а на смерть и, 
когда у них кончились патроны, схватились за ножи и приклады. В схватке полегло 
так много южан, что те взбесились и решили расстрелять пленных. Билл — мой 
единственный сын, и я бы остался один как перст, но этого не случилось 
благодаря Олд Дэту.
— Как же это вышло? Чертовски любопытно. Этот вестмен, Олд Дэт, или как его там,
 привел подмогу и отбил пленных?
— Пока он бегал бы за подмогой, всех пленных успели бы перерезать до одного. Он 
совершил неслыханно дерзкое дело — он в одиночку освободил ребят.
— Тысяча чертей! Ну и ну!
— Он тайком пробрался в лагерь, ужом прополз на животе, как это делают индейцы. 
Ему помог дождь: в ту ночь лило как из ведра и загасило все костры. Батальон 
южан стоял лагерем на ферме. Офицеры заняли дом, а солдаты разместились кто где 
мог. Пленных заперли в сарае, где находился пресс для сахарного тростника. На 
каждом углу выставили по часовому. Ночью, сразу после смены караула, сквозь 
грохот ливня послышался шум, доносившийся с крыши. Ребята стали прислушиваться. 
Вдруг раздался треск, и часть гонтовой крыши провалилась. Потом появилась дыра 
в потолке, и в помещение полил дождь. На несколько мгновений все стихло, потом 
через отверстие в потолке кто-то просунул ствол молодого дерева с сучьями. По 
нему-то пленные и выбрались на крышу, а оттуда спрыгнули на землю. Там лежали 
тела четверых часовых. Забрав у них оружие, ребята двинулись в обратный путь. 
Спаситель благополучно вывел их из лагеря южан и в целости и сохранности 
доставил до самой границы. Только там, прощаясь, они и узнали, что их спас с 
риском для собственной жизни сам Олд Дэт, знаменитый вестмен.
— Он пошел с ними?
— Нет, сослался на важные и неотложные дела и исчез в темноте, не дав 
поблагодарить себя. Ребята даже не успели рассмотреть его как следует. Билл 
запомнил только высокую худую фигуру, но ему посчастливилось говорить с Олд 
Дэтом, и он на всю жизнь запомнил слова этого мужественного человека. Если 
когда-нибудь Олд Дэт окажется среди нас, мы сумеем доказать ему, что долг 
платежом красен.
— Я думаю, он и так не сомневается в вашей благодарности. Полагаю, ваш сын не 
единственный человек, чем-то обязанный Олд Дэту, Но, сэр, вернемся к нашим 
делам: может быть, вы знакомы с неким мистером Ланге из Миссури?
Мужчина пристально посмотрел на Олд Дэта.
— С неким мистером Ланге? — повторил он вопрос. — А зачем он вам понадобился?
— Боюсь, что у трактирщика уже не осталось свободных комнат, а комиссионер с 
пристани рекомендовал нам мистера Ланге как человека гостеприимного, у которого 
можно переночевать. Он советовал нам сослаться на него. Кроме того, он сказал, 
что мы найдем его здесь, в трактире.
Мужчина еще раз испытующе посмотрел на нас.
— Найдете, вернее, уже нашли. Я и есть Ланге. Поскольку вас прислал ко мне 
комиссионер и вы показались мне порядочными людьми, мой дом в вашем 
распоряжении, джентльмены. Надеюсь, мои глаза меня не подвели и я в вас не 
ошибся. Кто ваш товарищ, до сих пор не сказавший ни слова?
— Мой друг, человек очень образованный, приехавший сюда в погоне за счастьем.
— Господи! В Европе люди бросают все и мчатся через океан в надежде, что здесь 
их ждет богатство и счастье! Уверяю вас, сэр, здесь надо намного больше 
попотеть, пока вы добьетесь хоть чего-нибудь, я уж не говорю о счастье. Ну да 
ладно. Бог не выдаст, свинья не съест. Добро пожаловать в наши края!
Он протянул руку мне, затем — Олд Дэту. Старик взял ее и обе ладони, сжал и 
произнес:
— Но если у вас возникли сомнения, можно ли нам доверять, спросите нашего 
«мальчика», и он подтвердит, что мы свои.
— Билл, мой мальчик? — удивился Ланге.
— Кто же еще? Вы сказали, что он говорил с Олд Дэтом и помнит каждое его слово. 
Уважьте старика, молодой человек, повторите, что он вам тогда наплел?
Билл с готовностью ответил:
— Олд Дэт шел впереди отряда. Мы тайной тропой пробирались к границе. Я был 
ранен в руку, кровь запеклась, и рукав прилип к ране. Продираясь сквозь заросли,
 Олд Дэт отпустил большую ветку, и она с размаху больно ударила меня прямо по 
ране. Я не сдержался и громко крикнул от боли…
— За что Олд Дэт назвал вас ослом, — вмешался вестмен.
— А вы откуда знаете? — изумился Билл.
А старик тем временем продолжал:
— Вы стали оправдываться, пожаловались, что у вас воспалилась огнестрельная 
рана, на что он вам посоветовал смочить рукав соком подорожника. Сок охладит 
рану и не даст развиться гангрене.
— Так все и было! Но как вы узнали? — воскликнул молодой Ланге в крайнем