труда доберусь до Кинтаны, я послушался совета и, как потом выяснилось, 
поступил правильно…
Внимание вашингтонского правительства привлекали тогда события на Юге и в 
Мексике, где все еще продолжались кровавые бои между войсками республики и 
империи.
Бенито Хуарес стал президентом Мексиканской республики, правительство 
Соединенных Штатов его признало и помогло ему в борьбе с Максимилианом. Штаты 
оказали давление на Наполеона III и добились обещания вывести французские 
войска из Мексики. А когда Пруссия одержала победу над Австрией, император 
Франции был вынужден сдержать слово, данное правительству США, и с того момента 
судьба Максимилиана была предрешена.
В начале американской Гражданской войны Техас встал на сторону Штатов, 
препятствовавших отмене рабства. Разгром армии рабовладельцев не принес 
спокойствия. Жители Юга, озлобленные против победившего Севера, воспринимали в 
штыки политику правительства. Но среди населения Техаса были сильны и 
республиканские настроения. «Индейский герой» Хуарес, не побоявшийся 
противостоять Наполеону III и вступить в вооруженную борьбу с представителем 
сильнейшей европейской династии Габсбургов, пользовался популярностью среди 
свободолюбивых жителей прерий. Однако ему помогало вашингтонское правительство, 
а это, в свою очередь, вызывало неприязнь южан и способствовало возникновению 
тайных заговоров против Хуареса. Таким образом, среди населения Техаса 
произошел глубокий раскол: одни открыто встали на сторону Хуареса, другие 
выступили против него, но не столько по соображениям политическими, сколько из 
чувства противоречия — что угодно и как угодно, лишь бы наперекор Вашингтону. 
Техас волновался и бурлил, что весьма и весьма затрудняло продвижение по южной 
территории.
Так обстояли дела в Техасе, когда я вместо Кинтаны увидел унылый плоский остров,
 отделявший залив Матагорда от Мексиканского залива. Миновав Пасо-Кабальо, мы 
вынуждены были сразу бросить якорь, так как залив в этом месте настолько 
неглубокий, что пароходы садятся на мель.
Не теряя времени, я отправился в Матагорду, чтобы узнать, как быстро я смогу 
попасть в Кинтану, и с огорчением услышал, что первое судно отплывает только 
через два дня. Итак, я застрял в Матагорде, злой на себя и на весь мир, потому 
что Гибсон опережал меня на четыре дня и мог скрыться бесследно. И только мысль 
о том, что я сделал все, что было в моих силах, служила мне хоть и слабым, но 
все же утешением.
Ждать да догонять — хуже нет, но что оставалось делать?
Я нашел сносное жилье и приказал доставить туда с клипера мои вещи.
В те времена Матагорда была гораздо меньшим городом, чем теперь. Порт, 
расположенный в восточной части залива, и сегодня уступает по значению 
Галвестону. Как и везде в Техасе, в тех краях вдоль побережья тянется 
низменность, хоть и не топкая и неболотистая, но с очень влажным и нездоровым 
климатом. В таких местах ничего не стоит подхватить лихорадку, поэтому 
перспектива торчать там два дня без дела меня отнюдь не радовала.
Мою гостиницу можно было сравнить с европейским заезжим двором низшего разряда; 
комната напоминала теснотой каюту, а кровать была так коротка, что, когда я 
вытягивал ноги, голова упиралась в спинку, а когда устраивал поудобнее голову, 
приходилось поджимать ноги.
Я разложил вещи и решил выйти прогуляться по городу. В коридоре между моими 
«апартаментами» и лестницей я заметил вторую комнату, дверь в которую была 
открыта. Проходя мимо, я бросил туда взгляд и увидел на полу у стены седло, а 
над ним — висевшую на гвозде конскую сбрую. В углу, рядом с окном, стояло 
длинное ружье из Кентукки. Мне тут же вспомнился Олд Дэт, хотя все эти предметы 
могли принадлежать кому угодно.
Поворачивая за угол гостиницы, я неожиданно столкнулся с идущим мне навстречу 
человеком.
— Черт побери! — рявкнул тот. — Если уж вы мчитесь очертя голову, придерживайте 
вожжи на поворотах.
— Если уж я мчусь очертя голову, то, верно, улитка вам покажется пароходом с 
Миссисипи, — ответил я с улыбкой.
Незнакомец отшатнулся, всмотрелся в меня и воскликнул:
— Ба! Да это же гринхорн, скрывающий, что он сыщик! Что вы потеряли и теперь 
ищете в Техасе, к тому же в Матагорде?
— Уж конечно, не вас, мистер Олд Дэт.
— Охотно верю. Мне кажется, вы принадлежите к тем людям, что никак не могут 
найти то, что ищут, зато путаются под ногами у тех, до кого им дела нет. 
Наверняка вы проголодались и не прочь закусить и освежиться. Пойдемте причалим 
к столику в какой-нибудь пивной и выпьем по кружечке доброго пива. Как ни 
странно, даже в этой дыре нет нехватки благотворного напитка. Где вы 
остановились?
— «У дядюшки Сэма».
— Прекрасно! И я поставил свой вигвам там же.
— В комнате на втором этаже? Там, где лежит конская сбруя и ружье?
— Да. Я не в силах расстаться со сбруей — до того она мне нравится. Лошадь 
всегда можно раздобыть, а вот сносное седло встречается не так часто. Пойдемте, 
сэр. Я только что вышел из кабачка, в котором еще осталось свежее холодное пиво.
 В июньскую жару даже боги не пьют ничего вкуснее. Я готов осушить еще 
несколько кружек.
Он привел меня в заведение, где подавалось дорогое бутылочное пиво; мы были 
единственными посетителями. Я предложил Олд Дэту сигару, но он отказался,