именно здесь индейцам было удобнее всего разделиться. Если поехать вниз по 
высохшему руслу реки, направляя лошадь по камням, а не по песку, следов 
практически не останется. Второй из апачей мог продолжать путь, ведя лошадь с 
санями и оставляя следы, которые можно принять за следы трех лошадей.
Я следовал за Хокенсом, как вдруг на песчаной отмели, среди камней, я заметил 
круглое, величиной с большую чашку, углубление с обвалившимися краями. В то 
время я не обладал еще столь проницательным взглядом и опытом, как сейчас, 
однако сразу догадался, что это след лошадиного копыта, соскользнувшего с камня.
 Преодолев русло реки, Сэм хотел, не задерживаясь, ехать дальше, но я остановил 
его:
— Идите-ка сюда, Сэм!
— Зачем? — спросил он.
— Хочу вам кое-что показать.
— Что?
— Сейчас увидите.
Я повел его вдоль берега, заросшего травой. Не проехали мы и двухсот шагов, как 
заметили на песке четкие следы лошади, ведущие на берег, а затем уходящие к югу.

— Что это такое, Сэм? — спросил я, не пытаясь скрыть распиравшую меня гордость.
Лицо Сэма вытянулось, а маленькие глазки почти вылезли из орбит.
— Следы лошади! Откуда они взялись?
Окинув взглядом русло реки и не увидев следов по ту сторону, Хокенс пришел к 
выводу:
— Кто-то ехал по сухому руслу реки.
— Правильно. А кто?
— Откуда мне знать?
— А я знаю.
— Ну и кто же?
— Один из наших индейцев.
Физиономия Сэма вытянулась еще больше.
— Один из апачей? Быть этого не может!
— И тем не менее. Они расстались, как я и предполагал. Давайте вернемся к 
нашему следу и внимательно рассмотрим его. Я уверен, мы обнаружим, что там 
прошли только две лошади.
— Невероятно! Давайте посмотрим!
Мы вернулись, внимательно изучили след и убедились, что на тот берег вышли 
только две лошади. Сэм кашлянул несколько раз, смерил меня подозрительным 
взглядом и спросил:
— Откуда вы узнали, что индейцы расстанутся в высохшем русле реки?
— Я заметил внизу след на песке и сделал определенный вывод.
Когда я привел его к тому месту, Сэм посмотрел на меня с еще большей 
подозрительностью и спросил:
— Сэр, хоть раз вы можете сказать правду?
— Я никогда не обманывал вас, Сэм!
— Мда, я всегда считал вас прямым и честным человеком, но сейчас не могу вам 
верить. Вы действительно никогда не бывали в прерии?
— Никогда.
— И на Диком Западе тоже?
— Да.
— А может, вы побывали в стране, похожей на эту?
— Нет, до сих пор я не покидал родины.
— Так скажите мне, черт бы вас побрал, что же это получается? Является гринхорн,
 который еще не видел, как растет трава, не слышал, как поет земляная блоха, 
идет в первый раз в разведку и заставляет краснеть от стыда старого Сэма 
Хокенса. Я в вашем возрасте был раз в десять глупее, чтоб мне лопнуть! Что, 
по-вашему, должен чувствовать вестмен, у которого осталась хоть капля гордости?
— Не расстраивайтесь, Сэм!
— Легко сказать! Ведь я вынужден признать, что вы попали в точку, хотя до сих 
пор не понимаю, как вам это удалось.
— Только путем умозаключений. Умение делать выводы — весьма полезное качество 
для человека.
— Умозаключений? Не понимаю. Слишком умно для меня.
— Я делал выводы вот так: если индейцы едут друг за другом, они хотят замести 
следы. Эти два апача ехали гуськом, следовательно, они заметали следы. Понятно?
— Конечно.
— Исходя из этого, я и пришел к верному решению. Настоящий вестмен должен 
прежде всего хорошо думать. Хотите, представлю вам еще один вывод?
— Интересно.
— Вот вас зовут Хокенс. На английском языке «хок» значит «ястреб». Правильно?
— Да.
— Итак, слушайте внимательно! Ястреб поедает полевых мышей. Я прав?
— Да, если поймает, то поедает.
— Отсюда можно сделать умозаключение: ястреб поедает полевых мышей, вас зовут 
Хокенс, значит, вы поедаете полевых мышей.
Сэм открыл рот, чтобы глотнуть воздуха и собраться с мыслями, посмотрел на меня 
обалделым взором и вдруг завопил:
— Сэр, вы смеетесь надо мной? Что за неуместные шутки? Нанести такую 
смертельную обиду! Это я поедаю мышей, к тому же самых поганеньких полевых? 
Требую удовлетворения немедленно! Как вы относитесь к поединку?
— Не имею ничего против.