кусок лишь для себя, поэтому многим пришлось довольствоваться полусырым мясом. 
Я действительно получил лучший кусок фунта на три и с большим удовольствием 
съел его до последнего кусочка. Но не спешите обвинять меня в обжорстве. Дело в 
том, что вестмену приходится поглощать очень много мяса, чтобы сохранить 
здоровье и силу. Ведь человеку кроме белков необходимо и определенное 
количество углеводов, которые в городе он получает с обычной пищей. Вестмен же 
месяцами вынужден питаться лишь одним мясом, и ему приходится поглощать его в 
огромных количествах, чтобы восполнить недостаток углеводов.
Я знавал траппера, съевшего восемь фунтов мяса за один присест, а когда я 
спросил его, наелся ли он, тот, икая, ответил: «Вроде бы, ведь больше нет, но 
если уступите кусочек от своей порции, я с удовольствием съем и его».
За ужином только и говорили, что о нашей охоте на бизонов, причем я понял, что 
как только вестмены увидели убитых мной двух старых быков, их мнение о 
сделанной мною «глупости» изменилось.
Утром следующего дня я сделал вид, будто собираюсь приступить к работе, но тут 
появился Сэм Хокенс.
— Оставьте эти инструменты, сэр, вас ждет более интересное дело.
— Какое?
— Потом узнаете, а сейчас седлайте коня, и мы едем.
— На прогулку? Но мне надо работать.
— Вы уже достаточно потрудились. К тому же, думаю, к полудню мы вернемся, и 
тогда можете измерять и считать сколько вам заблагорассудится.
Предупредив Бэнкрофта, мы с Сэмом уехали. По дороге Сэм лукаво поглядывал на 
меня, а я делал вид, будто не догадываюсь о его намерениях. Мы ехали уже 
проложенной нами трассой.
Долина протянулась на четыре английские мили в длину и на две в ширину. Ее 
окружали поросшие лесом холмы, а посередине бежал широкий ручей, так что влаги 
вполне хватало и трава разрослась буйно.
С севера сюда можно было попасть через каньон, а с юга — по нашей трассе. 
Прибыв на место, Хокенс окинул равнину зорким взглядом и двинулся вверх по 
ручью. Я последовал за ним.
Внезапно Хокенс резко осадил коня, спешился и, перескочив через ручей, 
тщательно осмотрел примятую траву на другом его берегу, затем снова вскочил в 
седло и двинулся дальше, но уже не на север, а под прямым углом на запад, так 
что вскоре мы оказались в западной части долины. Тут Сэм слез с коня и, 
стреножив, пустил его пастись. С момента обнаружения следов он не промолвил ни 
слова, но по его заросшему лицу, как солнечный луч по лесу, скользила улыбка 
явного удовлетворения. Он торжественно обратился ко мне со словами:
— Сэр, извольте спешиться и как следует стреножить коня. Будем ждать здесь.
— А зачем мне его как следует стреноживать? — спросил я, хотя прекрасно знал, в 
чем дело.
— А затем, чтобы не потерять. Я не раз был свидетелем, как в таких 
обстоятельствах кони убегали.
— В каких же это обстоятельствах?
— А вот подумайте!
— Мустанги?
— Как вы догадались? — спросил он удивленно, бросив на меня быстрый взгляд.
— Читал об этом!
— О чем?
— О том, что плохо стреноженные кони часто убегают с дикими мустангами.
— Черт вас возьми! Обо всем-то вы читали, такого нелегко удивить. Вот поэтому я 
предпочитаю людей, не умеющих читать.
— А вы хотели меня удивить?
— Да, мне хотелось преподнести вам маленький сюрприз.
— Устроив охоту на мустангов?
— Да.
— Разве это возможно? Одним из условий сюрприза является неожиданность, а вам 
все равно пришлось бы сказать мне о мустангах еще до их появления.
— Гм, верно! Послушайте, мустанги уже были здесь.
— Это их следы вы так внимательно изучали только что?
— Да. Они прошли здесь вчера. Это был авангард, что-то вроде разведки. Знайте, 
юноша, мустанги — очень умные животные. Они всегда высылают небольшие отряды 
вперед и на фланги, у них есть свои офицеры, совсем как в армии, а военачальник 
— старый и опытный жеребец. Пасутся ли они или переходят с места на место, 
стадо всегда окружают жеребцы, прикрывая кобыл и жеребят, которые держатся в 
самой середке. Вы помните, как обращаться с лассо?
— Разумеется.
— Хотелось бы заарканить хоть одного?
— Конечно.
— Сэр, еще до полудня вам представится такая возможность!
— Благодарю! Но я не воспользуюсь ею.
— Нет? Тысяча чертей! Почему?
— Мне не надо коня.
— Настоящий вестмен не смотрит на то, нужен ему конь или нет!
— Я иначе представлял себе благородного вестмена.
— Интересно, как именно?
— Вчера вы с горечью говорили о белых охотниках, убивающих сотни бизонов, хотя 
столько мяса им в жизни не съесть. Я тоже считаю, что это наносит вред животным 
и индейцам, ведь тем самым мы лишаем их пропитания. Вы согласны со мной?
— Конечно!