— И я того же мнения. Следовательно, прошло более десяти часов. Как вы 
полагаете, мы сможем нагнать их сегодня?
— Нет.
— А завтра?
— Тоже нет.
— Куда они, по-вашему, направились?
— К себе в селение.
— Они будут там раньше, чем мы успеем догнать их. А может быть, вы полагаете, 
что нам следует как можно дальше забраться на земли кайова, потом напасть на их 
стойбище и освободить пленника?
— Это было бы безумием!
— Вот именно!
— Я тоже так думаю, поэтому мы за ними не поедем.
Стоун почесал за ухом и с горечью пробормотал:
— Но ведь у них Сэм, Сэм! Что будет с нашим старым Сэмом? Мы не можем оставить 
его!
— Нет, конечно, мы не оставим его, напротив, мы его освободим!
— Ах, черт вас побери, сэр! Такие загадки мне не по зубам! То говорите, что не 
поедем за краснокожими, а через минуту утверждаете, что во что бы то ни стало 
освободим Сэма. Да это почти то же самое, если бы вы называли осла то верблюдом,
 то обезьяной. Пусть вас понимают те, кто умнее. Я не могу.
— Что ж, объясню. Кайова направляются не к себе в деревню.
— А куда же?
— Не догадываетесь?
— Нет.
— Гм! И это старый и опытный вестмен! Куда лучше иметь дело с гринхорнами, 
которым такие орешки по зубам. Краснокожие направились к Золотой горе!
— Нет… нет… вы только посмотрите на него! Возможно ли это?
— Да-да, будьте спокойны.
— А впрочем, от них все можно ожидать.
— Не только ожидать, но я просто в этом убежден.
— Но во время обряда погребения нападать запрещено.
— Они и не нападут, пока все не закончится. Но, безусловно, захотят отомстить и 
нам, и апачам. Появление Сантэра оказалось им весьма на руку. Представляете, 
как они обрадовались, узнав о смерти Инчу-Чуны и Ншо-Чи! Теперь они полны 
решимости расправиться с Виннету! Сантэр сказал им, что мы преследуем его, и 
они попытались отомстить и нам. Но мы не попались, один бедняга Сэм… Они лишь 
притворялись, будто направляются домой — в расчете, что мы откажемся от погони 
и вернемся к Виннету. Для отвода глаз поехали на юго-запад, решив тем временем 
созвать побольше воинов и затем повернуть к Золотой горе. Там нападут и 
перебьют нас всех.
— Придумано неплохо, ничего не скажешь, но мы расстроим их план.
— Этот план задуман Сантэром, чтобы при случае добраться до золота. Даю голову 
на отсечение, что их план именно таков. Вы все еще настаиваете на преследовании 
кайова?
— Нет, зачем же? По правде говоря, ваши предложения очень уж неожиданны, но 
насколько я знаю вас, вы никогда не ошибались. Думаю, попали в точку и на сей 
раз! А ты как думаешь, старина Билл?
— Думаю, так оно и есть, как говорит наш друг. Нам надо торопиться и 
предупредить Виннету. Вы согласны, сэр?
— Целиком и полностью.
— Пленника берем с собой?
— Обязательно! Свяжем и посадим на Мэри, и пусть только попробует 
покапризничать. Перед дальней дорогой надо найти воду и напоить лошадей.
Через полчаса мы уже были в пути, обсуждая неутешительные результаты нашей 
погони. Искали Сантэра, а вместо этого потеряли Сэма Хокенса! Однако если мои 
предположения сбудутся, то и Сэма освободим, и Сантэра поймаем.
Когда мы преследовали Сантэра, мы, естественно, вынуждены были идти по его 
следу и сделали большой круг. Теперь я решил ехать напрямик, благодаря чему к 
полудню мы уже оказались у входа в каньон, ведущий к той злосчастной поляне.
Оставив лошадей в долине под присмотром одного из апачей, мы двинулись в горы. 
На краю поляны нас приветствовал легким движением руки часовой апачей. Двадцать 
воинов занимались приготовлениями к погребению вождя и его дочери. На земле 
лежали свежесрубленные тонкие деревья для подмостков и камни. Прибывшие со мной 
апачи моментально включились в работу. Я выяснил, что погребение должно 
состояться через два дня.
Неподалеку был сооружен шалаш, куда поместили тела убитых. Узнав о нашем 
прибытии, Виннету вышел из него поприветствовать нас. Нам сказали, что он ни на 
минуту не покидал умерших. Как же изменился за это время молодой вождь!
Виннету всегда был серьезен, и улыбка редко озаряла его лицо. Я никогда не 
слышал, чтобы он громко смеялся. Однако это строгое лицо излучало доброту, а 
темные бархатные глаза смотрели порой с нежностью. Сегодня же передо мной стоял 
совершенно незнакомый человек. Лицо его словно окаменело, глаза были полны 
печали, движения замедленны и тяжелы. Он подошел, угрюмо взглянул на меня, вяло 
пожал руку, глядя прямо в глаза, от чего мне вдруг стало не по себе, и спросил:
— Когда вернулся мой брат?
— Только что.
— Где убийца?
— Скрылся.
Честно признаюсь, нелегко было произнести эти слова, и я невольно опустил глаза.