— Потом вы поехали за нами. И подслушали нас вечером?
— Да… Сантэр…
— Так это был сам Сантэр? Он передал вам, что услышал?
— Апачи… Наггит… циль… забрать наггиты… утром…
— Я так и предполагал. Потом вы спрятались в кустах и с деревьев вели 
наблюдение за нами?
Ничего не ответив, он закрыл глаза.
— И решили напасть на индейцев, когда те…
Тут Виннету прервал меня:
— Брат мой, незачем больше спрашивать, этот бледнолицый никогда не ответит нам 
— он умер. Белые собаки хотели похитить нашу тайну, но опоздали. Мы уже 
возвращались, когда они, укрывшись за деревьями, открыли стрельбу. Инчу-Чуна и 
Ншо-Чи упали, мне пуля пробила рукав. Я выстрелил в одного из них, но тот успел 
спрятаться за деревом, и я промахнулся. Вторая пуля настигла его дружка. Я 
укрылся за скалами, и если бы ты, мой брат, не подоспел вовремя, я бы погиб. 
Двое наступали спереди, третий крался с тыла, я его видел, но защититься не мог.
 Когда услышал выстрел твоего карабина, я понял, что спасен. Теперь мой брат 
все знает, и давай обдумаем, как схватить Сантэра.
— Ты мне оказываешь честь, поручая поймать его?
— Да, Сэки-Лата, ты обязательно выйдешь на след подлеца.
— Не сомневаюсь. Но на поиски уйдет уйма времени.
— Нет, след искать не надо, мы знаем, куда он приведет — к их стоянке. А там 
растет трава, и Сэки-Лата прочитает, куда ведут его следы.
— А потом?
— Потом мой брат и десять воинов пустятся в погоню. Остальные двадцать воинов 
нужны для обряда погребения.
— Пусть будет так. Положись на меня, я не подведу моего краснокожего брата.
— Я знаю, Сэки-Лата сделает все так, как сделал бы я сам! Хуг!
Я крепко пожал руку Виннету, в последний раз склонился над телами Инчу-Чуны и 
Ншо-Чи и отправился в путь. На краю поляны я обернулся: Виннету, затянув 
похожую на тихие стоны траурную песнь апачей, прикрывал одеялами головы 
погибших. О Господи! Что я тогда почувствовал! Но я должен был действовать и 
поспешил назад той самой дорогой, которая привела меня сюда.
По дороге меня одолевали сомнения. Сантэру не было смысла возвращаться в лагерь,
 ему надо было уходить поскорее и подальше от нас. Почему бы ему не 
воспользоваться лошадью, которую я оставил у подножия горы? Он непременно 
наткнется на нее у выхода из каньона.
Представив это, я прибавил шагу, на перевале отдохнул несколько минут и бегом 
пустился вниз. Как я и думал, лошади на месте не оказалось. Не теряя времени на 
поиски следов, — впрочем, на каменистом дне ущелья их быть не могло, — я 
промчался по высохшему руслу реки и только в долине остановился. Здесь надо 
было отыскать следы. Сухая земля затрудняла поиски. Минут через десять я 
выбрался на более рыхлый грунт, где отпечатки копыт должны быть заметнее.
Однако меня ждало разочарование. Несмотря на самые тщательные поиски, следов я 
не нашел. Сантэр здесь не проезжал. Видимо, он покинул каньон значительно выше, 
свернув в другую сторону. Я стоял и думал, что мне делать: вернуться и искать 
место, где Сантэр свернул? На это уйдет много времени, чего я не мог себе 
позволить. И я решил поскорее добраться до лагеря.
Я мчался со всех ног. Виннету научил меня правильно, не задыхаясь и не уставая, 
бежать. Надо только умело переносить тяжесть тела с одной ноги на другую, и 
тогда можно без напряжения бежать часами. Конечно, если легкие в порядке.
Сначала я направился к лагерю Сантэра. Лошади по-прежнему стояли в рощице. Сев 
на одну из них и взяв остальных под уздцы, я поехал в наш лагерь и к полудню 
уже прибыл на место. Навстречу выбежал Сэм:
— Сэр, где вы пропадаете? Опоздали к завтраку, а я… — Он осекся, увидев лошадей.
 — Чтоб мне лопнуть! Отправились пешком, а возвращаетесь верхом! Неужели вы их 
украли?
— Нет. Этих животных я добыл.
— Где?
— Неподалеку.
— Чьи они?
— Приглядитесь внимательно! Я-то их сразу узнал, а ведь ваши глаза лучше моих.
— Так оно и есть! Теперь и я узнал — это лошади Сантэра и его компании. Но 
одной не хватает.
— Будем искать ее вместе с всадником.
— А что…
— Спокойно, дорогой Сэм! Случилось нечто серьезное и печальное. Мы должны 
немедленно сниматься с места.
— Куда и зачем?
Я собрал апачей и сообщил им о смерти Инчу-Чуны и его дочери. Услышав это, они 
замерли: трудно было поверить столь ужасной вести. Тогда я подробно рассказал, 
как все произошло, и закончил так:
— И теперь мои краснокожие братья должны признать, кто вернее предсказал 
будущее: Сэм Хокенс или краснокожий шаман. Инчу-Чуна и Ншо-Чи погибли, потому 
что с ними не было меня. А Виннету спасся. Скажите, что я приношу — жизнь или 
смерть?
Сомнений на сей раз уже не было. Раздался клич, который был услышан на много 
миль кругом. Краснокожие, словно потеряв рассудок, принялись бегать, размахивая 
оружием, и воинственными гримасами демонстрировать свое горе и решимость 
отомстить за смерть вождя и его дочери. Мне с трудом удалось успокоить их: