смерть, ее глаза сузились, но были полны душевного усилия, поддерживавшего ее, 
а ее губы слегка дрожали, когда, повинуясь чувству еще более сильному, чем то, 
что так долго тяготило ее, она воскликнула:
— Ибен Дадли, где ты оставил моего мужа?!
— У молодого капитана устали ноги, и он задержался на втором подъеме холма, но 
такой бывалый ходок не может далеко отстать. Скоро мы его увидим на вырубке 
возле засохшего бука. И оттуда я передаю привет мадам…
— Такая заботливость Хиткоута похожа на его обычную манеру проявлять чуткость 
из лучших побуждений, — заметила Руфь, по лицу которой пробежала такая лучистая 
улыбка, что оно обрело выражение особой благожелательности, приписываемой 
ангелам. — Все же это лишнее, ибо он должен бы знать, что наша сила зиждется на 
Скале Вечности. Скажи мне, как мое дорогое дитя перенесло крайнюю 
утомительность твоего запутанного пути?
Блуждающий взгляд вестника переходил с лица на лицо, пока его глаза не уперлись 
пристальным бессмысленным взором в черты собственной жены.
— Нет, Фейс держалась молодцом и как моя помощница, и как твоя половина, и, 
видишь, ее миловидность нисколько не пострадала. Не спотыкалась ли деточка от 
усталости в этой утомительной дороге и не задерживала ли тебя своими капризами? 
Но я знаю твой характер, парень. Ты нес ее на своих сильных руках много длинных 
миль по склону горы и предательской трясине. Ты не отвечаешь, Дадли! — 
воскликнула Руфь встревоженно, твердо положив руку на плечо того, кого она 
вопрошала, и, принудив его, наполовину отвернувшего лицо, встретиться с ее 
взглядом, она словно прочитала в его душе.
Мышцы обожженного солнцем мужественного лица жителя пограничья непроизвольно 
подергивались, его широкая грудь напряглась до предела, крупные обжигающие 
капли скатывались по его темным щекам, и тогда, взяв руку Руфи одной из своих 
крепких ладоней, он заставил ее высвободить плечо, проявив твердую, но 
уважительную силу. И, бесцеремонно оттолкнув свою жену, прошел сквозь круг 
людей и вошел в дом шагом великана.
Голова Руфи упала на грудь, бледность снова покрыла ее щеки, и в тот момент 
можно было впервые увидеть обращенный в себя взгляд, который после этого стал 
постоянным и исполненным муки выражением ее лица. С этого часа и до поры, когда 
семейство из Виш-Тон-Виша снова непосредственно предстанет перед читателем, не 
доходило больше никаких слухов, способных умерить или усугубить опустошающую 
скорбь ее сердца.



ГЛАВА XX


Но он ведь не пробовал меда, что мы извлекаем из книг. Он, смею так выразиться, 
не ел бумаги и не пил чернил, так что ум его не получил пищи. Он вроде 
животного, у которого восприимчивостью обладают только самые грубые органы.

«Бесплодные усилия любви»
94



—
Вот идет Фейс с вестями из деревни, — заметил муж женщины, характер которой мы 
так слабо набросали, заняв свое место на веранде в ранний час среди уже 
упомянутой группы. — Лейтенант пробыл вне дома на холмах всю ночь напролет с 
отобранной частью наших людей, и, возможно, ее послали сообщить, что удалось 
выяснить касательно неизвестного следа.

— Тяжело передвигающий ноги Дадли еле добрался до гребня холма, где, согласно 
донесению, видели отпечатки мокасин, — подал голос юноша, весь облик которого 
свидетельствовал об энергичном и мужественном характере. — Какой толк от 
разведки, если она не может одолеть необходимое расстояние из-за усталости 
своего предводителя?
— Если ты думаешь, парень, что твои молодые ноги способны на равных состязаться 
с выносливостью Ибена Дадли, то, возможно, случай показать, как ты ошибаешься, 
представится прежде, чем минует опасность этого восстания индейцев. Ты еще 
слишком упрям, Марк, чтобы доверить тебе возглавлять отряды, способные 
обеспечить безопасность всех, кто проживает в Виш-Тон-Више под их охраной.
Юноша выглядел раздосадованным, но, боясь, что отец может заметить и 
неправильно истолковать его настроение как личную неприязнь, отвернулся, 
остановив на мгновение хмурый взгляд на робком и брошенном украдкой взгляде 
девушки, чьи щеки пылали, как небо на востоке, пока она занималась 
приготовлениями к столу.
— Какие желанные вести ты принесла от знака Вип-Пур-Вилла? — спросил Контент 
женщину, которая как раз вошла в калитку его двора. — Ты видела лейтенанта с 
той поры, как отряд взял направление на холм, или какой-то путник поручил тебе 
сообщение для нас?
— Никто не видел этого человека с тех пор, как он опоясал себя мечом долга, — 
ответила Фейс, входя на веранду и кивком головы приветствуя всех вокруг, — а 
что до чужаков, то, как только часы пробьют полдень, будет ровно месяц с того 
дня, когда последний из них переступил порог моего дома. Но я не жалуюсь,