баталий Сент-Клера
note 83
до сражений Бешеного Энтони. Однако он был избавлен от необходимости отвечать; 
Питер показал ему выразительным жестом, что берет эту обязанность на себя.

— Не нужно бояться, — спокойно сказал Питер. — Знаю потаватоми — знаю всех 
вождей. Никто не тронет каноэ Оноа, если он сказал не трогать.
— Но ведь они — английские индеи, а ты, как я вижу, товарищ солдата дяди Сэма.

— Ничего; Оноа всегда идет, куда хочет. Иногда идет к потаватоми; иногда — к 
ирокезам
note 84
. Все оджибвеи знают Оноа. Даже чироки
note 85
теперь его знают и открывают уши, когда он говорит. Надо переправиться через 
реку, пожать руку Вороньему Перу.

В словах Питера, когда он говорил о своей неприкосновенности или могуществе, не 
было ни следа бахвальства или хвастовства, он упоминал об этом спокойно, 
естественно, как человек, привычный к почтительному отношению. Род человеческий,
 в целом, обращает мало внимания на силу привычки; чувства тщеславных людей 
страдают от самых естественных и прямых свидетельств преимущества кого-то над 
ними так же часто, как и от тех, которые норовят разжечь соперничество. В 
описываемом нами случае, однако, подобным чувствам было неоткуда взяться, ведь 
индеец не претендовал на большее, чем ему приписывала его повсеместная слава.
После того как Питер таким образом объяснил свои намерения, миссионер счел 
подобающим добавить несколько слов от себя. Однако это он сделал 
конфиденциально, для чего отошел в сторону вместе с бортником. Что же до 
Гершома, то его, как видно, не ставили ни во что и не считали нужным тратить на 
него ни время, ни внимание.
— Можете довериться Питеру, друг бортник, — начал миссионер. — Если он что 
пообещал, то непременно исполнит. Я хорошо его знаю и всецело предался его 
заботам. Коли он говорит, что потаватоми не получат его каноэ, значит, они его 
не получат. На этого человека вполне можно положиться.
— А разве это не тот самый Питер Скальп, чья ужасная слава разнеслась по всему 
пограничью?

— Тот самый; но не стоит тревожиться из-за имен: они никому не причинят вреда и 
вскоре будут забыты. Потомок Авраама, Исаака
note 86
и Иакова
note 87
не мог быть послан в эту глухомань иначе, как Промыслом Божиим; а он здесь, 
поверьте мне, лишь с благой целью.

— Потомок Авраама, Исаака и Иакова! Да ведь Питер — краснокожий, настоящий 
индей, разве нет?
— Разумеется; но никто, кроме меня, не знает, какого он племени. Я знаю это и 
вскоре провозглашу истину, друг бортник, по всей стране. Да, мне дарована честь 
сделать это великое открытие, хотя порой мне кажется, что сам Питер, как и все 
окружающие, не ведает, какого он рода и племени.
— Вы хотите утаить это и от меня? Признаюсь, что, на мой взгляд, мнение о 
краснокожем сильно зависит от того, к какому племени он принадлежит. Он из 
племени виннебаго?
— Нет, мой друг, он не имеет ничего общего с виннебаго.
— Может, он потаватоми, оттава или из оджибвеев?
— Отнюдь. Питер происходит от племени несравненно более благородного, чем все, 
тобой поименованные.

— Значит, он индей из Шести Наций?
note 88
Мне говорили, что после Революции
note 89
они добрались до этих мест.

— Быть может, это правда, но Питер не родственник ни потаватоми, ни оттава, ни 
оджибвеям.

— Едва ли он из сауков
note 90
или фоксов;
note 91
по виду он не похож на индейцев из областей Дальнего Запада.


— Ни то, ни другое, ни то, ни другое, — ответил пастор Аминь, чья тайна, видимо,
 сама просилась наружу и вот-вот готова была вырваться. — Питер — сын Израиля; 
один из потерянных сынов страны Иудейской, как и многие его краснокожие братья,
 — заметь, я не сказал все, но многие его краснокожие братья, — хотя сам он, 
быть может, и не знает, какого он племени. Обратись к Книге Бытия, глава сорок