ак-нибудь спасти его, укрыть от пуль.  Он  отлично
понимал, что Вуда сейчас убьют, тем не менее он думал о  том,  как  было  бы
хорошо взять его  в  плен,  избавить  от  всех  опасностей  войны,  окружить
заслуженным вниманием.
   Убийственный огонь буров остановил контратаку англичан. Бюргеры стреляли,
пользуясь малейшим прикрытием,  причем  каждый  из  них  целился  в  заранее
намеченную жертву. Их огонь косил ряды англичан. Протяжный и тоскливый  стон
на несколько мгновений заглушил пальбу.
   Английские солдаты отступали, невзирая на просьбы, угрозы  и  даже  удары
своих офицеров. Генерал Вуд пал одним из  первых.  Сорви-голова  бросился  к
тому месту, где  он  свалился,  и  отыскал  его  среди  мертвых  и  раненых.
Высвободив из-под трупов  и  увидев  его,  бледного,  окровавленного  и  еле
дышавшего, Жан воскликнул:
   - Это не я, генерал! О нет, не я! Клянусь!
   Сорви-голова расстегнул его мундир, поднял  рубашку  и  увидел  по  обеим
сторонам его груди круглые синеватые отверстия с дрожащими  на  них  каплями
крови.
   Фанфан, прибежавший вслед за своим другом, помог  ему  осторожно  усадить
раненого.
   С первого же .взгляда им стало  ясно,  что  раны  смертельны.  Да  и  сам
генерал, казалось, не питал никаких иллюзий относительно своего состояния.
   - Генерал! - снова заговорил Сорви-голова. - Мы  отнесем  вас  в  тыл,  в
госпиталь. Вас будут лечить, вас спасут!
   Раненый, уже несколько секунд  напряженно  вглядывавшийся  в  лицо  Жана,
видимо, стараясь что-то вспомнить, узнал наконец это молодое  честное  лицо,
на котором нетрудно было прочесть выражение глубокого  горя.  Из  побелевших
губ его вырвалось тихое, как дыхание, слово:
   - Брейк-нек!
   - Да, генерал, это я. И я в отчаянии,  что  вам  так  плохо!  Но  мы  вас
спасем.
   - Благодарю. Мне уже никто не поможет. Умираю... Я прошу вас только... Во
внутреннем кармане мундира бумажник, в нем завещание... Передайте его  после
боя какому-нибудь английскому офицеру, пусть  отошлет  моей  семье.  А  меня
снесите туда, поближе к моим товарищам по оружию... Обещаете?
   - Клянусь, генерал!
   - Благодарю... Вашу руку... Прощайте!  Взгляд  его  потускнел,  на  губах
показалась струйка розоватой от крови пены, он  глубоко  вздохнул  и  замолк
навсегда
   Между тем со всех сторон  сбегались  и  вступали  в  бой  резервы  буров.
Англичане, понесшие огромные потери, отходили к месту слияния рек Венгера  и
Тугелы. Было около двух часов пополудни. Там и сям еще шла  перестрелка.  Но
пушечные выстрелы раздавались реже. То были последние судороги  ожесточенной
битвы.
   Буры победили: Спионскоп снова в их руках!
   Сражение кончилось. Победители пропели благодарственный псалом, а генерал
Жубер в ответ  на  многочисленные  поздравления  обнажил  голову  и  скромно
ответил:
   - С божьего соизволения.
   Обе стороны  понесли  жестокие  потери.  На  поле  битвы  осталось  более
полутора тысяч убитых и раненых.
   Генерал Уоррен  попросил  перемирия,  и  Жубер,  верный  своим  правилам,
великодушно согласился.
   Другой на его месте, безусловно, отказал бы и тем самым  сделал  бы  свою
победу более полной и надежной. Скоро, увы, именно так и поступят англичане,
воспользовавшись неизмеримо более тяжелым положением буров. Мы  увидим,  как
они  будут  испепелять  огнем  стопушечной  артиллерии  своих   великодушных
противников и жестоко истреблять  истощенных,  умирающих  от  голода  и  ран
бойцов, не щадя ни женщин, ни детей.
   Впрочем, для  буров  скоро  вообще  пробьет  час,  возвещающий  конец  их
победам,   плодами   которых   они   не   умели   пользоваться.   В    самом
непродолжительном времени им предстоит столкнуться с  новой  стратегией,  на
службу которой англичане бросят подавляющие противника силы.
   И это будет конец! Но если буры и падут  на  глазах  равнодушной  Европы,
они, как хорошо сказал старик Крюгер, все же увидят весь мир и  спасут  свою
национальную честь.
   Как только перемирие было подписано, Сорви-голова поспешил исполнить волю
генерала Вуда.
   Он потребовал носилки и попросил у Бота  почетный  караул,  чтобы  отдать
генералу  последние  почести.  Получив   разрешение   бурского   полководца,
Сорви-голова  в  сопровождении  двадцати  солдат,  трубача   и   носильщиков
отправился па поле битвы.
   Шествие двинулось в нейтральную зону, где буры  и  англичане  бок  о  бок
мирно выполняли скорбное дело - разыскивали и уносили с поля боя  раненых  и
мертвых.
   При  виде  траурной  процессии  все  они  тотчас  же  бросали  работу  и,
вытянувшись в струнку, отдавали честь.
   Но вот кортеж приблизился к английским линиям. По  приказу  Жана  Грандье
трубач заиграл парламентерский сигнал.
   Из траншеи выступил взвод англичан во главе с юным офицером.
   Сорви-голова удивленно воскликнул:
   - Лейтенант Патрик Ленокс! Вы? И свободны?
   - Счастлив приветствовать вас, капитан Сорви-голова!
   - Но как же вы очутились здесь?
   - Мне удалось бежать... после того к