жки. А эта книжка для заметок?  Вы не в
лесу ее потеряли... знаете ли, где она была найдена? У постели  вашей жертвы
на улице Св. Николая!

ГЛАВА IV

     Редон  принимается  за дело.-- Первые  доказательства.--  Труд паука.--
Западня.--  Это  --  англичанин.--  Луч  света.--   Возвращение  в  Париж.--
Задержание багажа.-- По телефону.-- Удар ножом.

     Допрос продолжался еще долго.  От измученного Леона Фортена не услышали
ничего  --  только  негодующие  возражения.  Затем  весь  судебный  персонал
позавтракал с аппетитом, ничуть  не пострадавшим от утреннего волнения.  Это
заняло добрых  два часа, и  ни  одной  минуты из них  Поль Редон  не потерял
бесполезно. Получив разрешение товарища  прокурора, он помчался к дому,  где
было совершено преступление. Там у входа стоял жандарм,  не пропуская никого
без формального приказания.
     Все  помещение  состояло  из  маленького домика,  расположенного  между
двором  и  садом, с прачечной, каретником и дровяным сараем,  упиравшимся  в
забор, и занимало около  ста двадцати  квадратных метров.  Строения  и забор
находились в  плохом состоянии; видно  было, что  хозяин не заботился об  их
поддержании. Это был  мужчина  старше  пятидесяти  лет, оригинал, избегавший
общества и слывший невероятно  скупым;  с  ним жила  старая семидесятилетняя
ключница,  глухая  и  наполовину калека.  Близ трупа, строгий и  трагический
силуэт  которого  обрисовывался  под запятнанным  кровью  одеялом,  дежурила
монахиня.
     Репортер прежде всего тщательно осмотрел наружную стену забора,  причем
его внимание привлекли кусочки черепицы, валявшиеся под лестницей.  Черепица
на верхней части  стены действительно оказалась облупленной, и под лестницей
виден был след ног, сильно упиравшихся в землю. Следы были совершенно свежие
и отчетливые.
     -- Здесь убийца  проник во внутрь ограды!  --  подумал репортер, изучая
отпечатки ног со вниманием краснокожего, вступившего на стезю войны.-- Стена
не выше  двух с  половиною  метров,  и  он  мог  перескочить  ее  без всякой
опасности для себя.
     Еще утром репортер решил,  что убийца  пробрался  в дом, разбив  стекло
террасы, но он не заметил тогда ни малейшего его повреждения. Теперь  же  он
подошел к  стеклу  и стал его внимательно рассматривать.  Оказалось, что оно
было вырезано алмазом, и до такой степени искусно, что Редон покачал головой
и пробормотал:
     -- Чистая работа!
     Орудиями  послужили,  очевидно,  кусок  смолы   и  алмаз,  используемый
стекольщиками. Преступник,  размягчив предварительно смолу в руках, прилепил
ее  на середину стекла и  около замазки  обвел  алмазом;  потом  левою рукою
схватился за кусок смолы, сильно приставший к стеклу, а правой стал легонько
ударять по последнему  до тех  пор, пока оно не отделилось почти без всякого
шума. Благодаря  крепко  державшей его  смоле,  стекло не  упало, и открылся
свободный проход.
     Редон  скоро  нашел  и  самое стекло; оно находилось вдоль  стены,  над
окошком, и было почти совсем скрыто кустом ревеня.
     Он поднял его  и осмотрел  все  четыре  стороны:  тут  все было сделано
опытной  рукой. Затем  взгляд  его остановился  на  куске смолы, и радостное
восклицание вырвалось из груди: два  темных, слегка волнистых волоса, длиною
по крайней мере пятнадцать сантиметров, пристали к смоле. При  этом открытии
в голове репортера сейчас же сложилась такая гипотеза:
     -- Человек,  вынувший стекло,  имеет длинную бороду, волосы из  которой
остались  на  смоле  во время проделанной  операции.  Отпечаток  ног  и  эти
волосы,--  вот  уже  в моих  руках  недурная парочка  доказательств.  Крайне
необходимо получить отпечаток следов!
     С этой мыслью он вышел из ограды и сказал дежурному жандарму:
     -- Я  вернусь  через минуту...  дайте мне,  пожалуйста,  адрес гипсовой
лавки.
     Получив  адрес,  наш добровольный  сыщик  побежал в  лавку,  купил  там
полмешка гипса, взял лопату и бегом же вернулся к месту преступления. Здесь,
накачав у колодца воды и отыскав в прачечной маленькую  кадушку, он принялся
растворять гипс, не обращая внимания на покрывавшие его одежду брызги.
     Когда раствор приобрел известную  густоту,  он наполнил им обе  выемки,
образованные   ногами   ночного    посетителя.   Заинтересованный   жандарм,
переставший  уже  считать помешанным  этого элегантного  молодого  человека,
подошел к нему и сказал:
     -- Ну и хитрец же вы, сударь!
     -- Вы поняли?
     --  Да, и полагаю, что эти куски будут иметь в глазах суда немаловажное
значение!
     -- А вы согласитесь письменно удостоверить тождество их со следами?
     --  Конечно, как  и все, что вам удастся  открыть  здесь для  выяснения
дела!
     -- Благодарю! Вы -- храбрый и благородный человек!
     Пока  гипс затвердевал, Редон отправился в  комнату, где лежал труп. Он
почтительно  раскланялся  с  монахиней,  читавшей  молитвы  над  покойником,
объяснил ей мотивы своего присутствия и приступил к исследованию.
     Внутренность   жилища,  как  и  наружный   вид   его,   не   отличалась
привлекательностью:  везде  лежала  пыль  и