но, читали, но, что такое «рациональное зерно», так и не 
поняли. А спросить постеснялись. Кому же интересно показывать свою 
необразованность! Я так думаю – это, верно, новый вид из семейства бобовых.

Собрание оказало на нас роковое влияние. Мы все стали ужасно чистоплотными 
(я-то и раньше таким был). По-моему, все из-за того, что каждый боялся, как бы 
ему не подложили свинью.

Были созданы три мощные санитарные группы, в которые записались все. Маша 
Пашкова сразу развернула свои санитарные способности и развела, понимаешь, 
гигиену (и откуда такие слова берутся!). Теперь мы продирались в столовую через 
санитарные заслоны. Первый заслон проверял руки, второй – уши, третий – зубы, а 
четвертый (ты хоть блести) отсылал всех снова к умывальнику, на всякий случай.

Мы зашли ого как далеко в санитарном рвении. На клумбе выложили цветными 
камешками наглядное 
изречение:
Каждый санитар – 
контролер!
А неизвестный автор сочинил песню, и мы ее распевали хором по пути в 
столовую:
		Не кочегары мы, не плотники,
		Но сожалений горьких нет. Эх, 
нет!		Мы – санитары-чистоплотники,
		Гигиеничный шлем 
привет!
Мой брат-артист особенно тщательно следил за своей курносой внешностью. Он 
говорил, что киноактеры отличаются фотогигиеничным лицом и показывал всем свой 
слабовольный профиль.

Теперь к рукомойнику нельзя было и подступиться. Брызги так и летели во все 
стороны. Я даже пожалел, что не захватил зонтик из дома. Пока своей очереди 
дождешься, с ног до головы промокнешь. Наш гармонист однажды три часа простоял 
возле умывальника и так и не сумел умыться.

Особенно мы уши драили, так драили, что потом часа два на одной ноге прыгаешь, 
а голову набок… А не попрыгаешь, весь день будет в ушах вода хлюпать, и слух 
остроту теряет.

А на зубы такой блеск наводили, только держись. Ходят потом все и улыбаются, 
зубы показывают – вот, мол, какие они чистые. Еще бы! Сначала почистишь зубы 
мятной пастой, затем хвойной, потом этой, как ее, загадочной – «Хлородонт» и 
еще там какой-то, так что вообщ