уборка будет, найдут. В печку – 
сгорит. В отдушину – провалится.

Янкель выскочил в коридор, пробежал до ванной и влетел туда. Сунулся с радостью 
под ванну и выругался: кто-то предупредил его – рука нащупала чужую пачку.

В панике помчался он в пустой нижний зал, превращенный в сарай и сплошь 
заваленный партами. С отчаянной решимостью сунул табак под ломаную кафедру и 
только тогда успокоился.

Спускаясь вниз, Янкель услышал дребезжащую трель звонка, звавшего на обед. 
Вспомнил, что он дежурный, и сломя голову помчался на кухню.

Надо было нарезать десять осьмушек – порций хлеба для интернатских, – ведь это 
была обязанность дежурного.

Шкидский обед был своего рода религиозным обрядом, и каждый вновь приходящий 
питомец должен был твердо заучить обеденные правила.

Сперва в столовую входили воспитанники «живущие» и молча рассаживались за 
столом. За другой стол садились «приходящие».

Минуту сидели молча, заложив руки за спины, и ерзали голодными глазами по 
входным дверям, ведущим в кухню.

Затем появлялся завшколой с тетрадочкой в руках и начинался второй акт – 
перекличка.

Ежедневно утром и вечером, в обед и ужин выкликался весь состав воспитанников, 
и каждый должен был отвечать: «Здесь». Только тогда получал он право есть, 
когда перед его фамилией вырастала «птичка», означающая, что он действительно 
здесь, в столовой, и что паек не пропадет даром. Затем дежурный вносил на 
деревянном щите осьмушки и клал перед каждым на стол. После этого появлялась 
широкоскулая, рябоватая Марта, разливавшая неизменный пшенный суп на селедочном 
отваре и неизменную пшенную кашу, потому что, кроме пшена да селедок, в 
кладовой никогда ничего не было. Постное масло, которым была заправлена каша, 
иногда заменял тюлений жир.

По сигналу Викниксора начиналось всеобщее сопение, пыхтение и чавканье, 
продолжавшееся, впрочем, очень недолго, так как порции супа и каши не 
соответствовали аппетиту шкидцев. В заключение, на сладкое, Викниксор 
произносил речь. Он говорил или о последних событиях за стенами школы, или о 
каких-нибудь своих новых планах и мероприятиях, или просто сообщал, на радость 
воспитанникам, что ему удалось выцарапать для школы несколько кубов дров.

Точка в точку то же повторилось и в день дежурства Янкеля, но только на этот 
раз речь Викниксора была посвящена вопросам этическим. С гневом и презрением 
громил завшколой ту часть несознательных учеников, которая предается 
отвратительному пороку обжорства, стараясь получить свою порцию поскорее и вне 
очереди.

Речь кончилась. Довольна ли была аудитория, осталось неизвестным, но завшколой 
был удовлетворен и уже собирался уйти к себе, чтобы принять и свою порцию 
селедочного бульона и пшенной каши, как вдруг всю эту хорошо проведенную 
программу нарушил эконом.

Он старческой, дрожащей походкой выпорхнул из двери, подковылял к заву и стал 
что-то тихо ему говорить. Шкидцы нюхом почуяли не