ного, смешанного с овсом 
хлеба. Заработок был по тем временам крупный, но зато и последний. Гришка 
надорвался.

Дело обернулось совсем плохо. Дома не было даже хлеба, а Гришке нужны были 
деньги. Он курил и любил лакомиться лепешками с салом на толкучке. Потихоньку 
стал он воровать из дома вещи: то бабушкину золотую монету, то кофейник.

Потом как-то сразу все открылось. Терпение родительницы лопнуло, и мать, 
побегав неделю, отвезла Гришку за город в детскую трудовую колонию.

Колония помещалась в монастыре. Тут же в монастыре было и кладбище.

Голодно было, но весело. Полюбил Гришка товарищей, полюбил могилки и совсем 
было забыл дом, как вдруг разразилось новое несчастье.

К городу подступали белые.

Шли войска, тянулись обозы, артиллерия. Рассыпалась колония по огородам, и, 
пользуясь случаем, запасались воспитанники картошкой, капустой, редькой и 
прочей зеленью.

Тут Гришка, под наплывом чувств, вдруг вспомнил родных и начал снабжать их 
краденой снедью.

Тревожно было в городе. Ухали совсем близко орудия, и стекла дзинькали в 
окошках. Окутались улицы проволокой и мешками с песком.

Настроение у всех приподнятое. У Гришки тоже. Он пришел в любимый монастырь, в 
последний раз посмотрел на резные окна и белые кресты на могилках и, стащив две 
пары валенок из кладовой, ушел, с тем чтобы больше не возвращаться.

Потом еще приют, еще кражи.

Распределительный пункт с трудом отделался от мальчика, дав направление о 
переводе в Шкиду. Но взяли его только тогда, когда вместе с ним в приданое 
послали две пары брюк, постельное белье, матрац и кровать.

К тому времени у Гришки выработались свои взгляды на жизнь. Он стал какойто 
холодный ко всему, ничто не удивляло его, ничто не трогало. Рассуждал он, 
несмотря на свои четырнадцать лет, как взрослый, а правилом себе поставил: 
«Живи так, чтоб тебе было хорошо».

Таким пришел Гришка в Шкиду[[1 - Подробно о Гришкином детстве рассказано в 
повести Г. Белых «Дом веселых нищих». Изд. «Детская литература», Ленинград, 
1965 г.]].

Пришел он утром. Его провели к заведующему в кабинет. Вид школы Гришке 
понравился, но при входе в кабинет зава он немного струхнул.

Вошел тихо и, притворив дверь, стал оглядывать помещение.

«Буржуем живет», – подумал он, увидев мягкие диваны и кресла, а на стенах 
фотографии в строгих черных рамках.

Викниксор сидел за столом. Увидев новичка, он указал ему рукой на кресло.

– Садись.

Гришка сел и притих.

– Мать 
есть?
– Есть.

– Чем 
занимается?
– Прачка она.

– Так, так. – Викниксор задумчиво барабанил пальцами по столу. – Ну а учиться 
ты любишь или 
нет?
Гришка хотел сказать «нет», потом раздумал и, решив, что это невыгодно, 
сказал:
– Очень люблю. Учиться и рисовать.

– И рисовать? – удивился заведующий. – Ну? Ты что же, учился где-нибудь 
рисовать?
Гришка напряг мозги, тщетно стараясь выпутаться из скверного положения, но 
залез еще глубже.

– Да, я учился в студии. И меня хвалили.

– О, это хорошо. Художники нам нужны, – поощрительно и уже мягче протянул 
Викниксор. – Будешь у нас рисовать и учиться.

Викниксор порылся в бумагах и, достав оттуда лист, проглядел его, внимательно 
вчитываясь:
– Ага. Твоя фамилия Черных. Ну ладно, идем, Черн