х Сосен и быстро вернемся 
назад. Вдвоем мы набьем много зверьков. И там, наверху, мы напьемся их теплой 
крови.

Бедный Крек колебался. Напиться теплой крови было очень заманчиво – голод так 
жестоко терзал его. Крек стоял и раздумывал. Пожалуй, Ожо прав: если подбросить 
побольше ветвей, огонь, наверное, не погаснет. Они скоро вернутся и принесут 
много еды. А в пещере все чуть ли не умирают от голода. Матери и сестры так 
измучены… Крек больше не колебался.

Он подбросил немного дров в огонь и в два-три прыжка нагнал Ожо.

Мальчики скоро добрались до вершины холма. Оттуда они пустились бежать к 
прогалине у Трех Мертвых Сосен.

Это место легко было узнать по трем громадным соснам. Они давным-давно засохли, 
но все еще стояли, протягивая, словно гигантские костлявые руки, свои голые 
ветви. Здесь, у сосен, мальчики увидели, что папоротники и высокая желтая трава 
у корней деревьев сильно колышутся. Это казалось странным, потому что ветер 
совсем стих.

– Вот они! – прошептал Ожо, дрожа и волнуясь, на ухо Креку. – Вот они… Это они 
колышут траву. Нападем на 
них!
Братья кинулись вперед с поднятыми палками и в несколько прыжков очутились 
среди животных, которые бесшумно двигались в траве. Мальчики стали наносить 
удары направо и налево, стараясь перебить как можно больше зверьков.

В пылу охоты маленькие охотники позабыли о времени и совсем не замечали, что 
творилось вокруг. Между тем в соседних лесах раздавался вой и рев. Тысячи 
хищных птиц, оглушительно каркая и крича, кружились над головами Крека и Ожо.

Изнемогая от усталости, еле шевеля руками, братья на минуту приостановили свою 
охоту. Оглянулись и прислушались. Со всех сторон до них доносился визг, вой. 
Повсюду, насколько хватало глаз, трава колыхалась и дрожала, словно волны 
зыбкого моря. Стаи пеструшек все прибывали. Вместо прежних сотен кругом были 
уже десятки тысяч зверьков.

Крек и Ожо поняли (им случалось и раньше, – правда, издали, – видеть нечто 
подобное), что они попали в самую средину огромного полчища переселяющихся крыс.

В приполярных тундрах даже и в наше время удается иногда наблюдать переселение 
житников и пеструшек. Ничто не может остановить движение этих мелких зверьков. 
Они преодолевают все препятствия на своем пути, переплывают реки и покрывают 
несметными стаями громадные пространства.

Положение Крека и Ожо стало не только затруднительным, но и опасным. Оживление 
первых минут охоты исчезло; его сменили страх и усталость. К несчастью, 
мальчики слишком поздно поняли, как неосторожно они поступили, бросившись 
очертя голову в стаю переселяющихся крыс.

Со всех сторон их окружали несметные полчища грызунов. Напрасно братья снова 
взялись за оружие: на смену убитым крысам тотчас появлялись новые. Задние ряды 
напирали на передние, и вся масса продолжала нестись вперед, словно живая и 
грозная лавина. Еще немного – и грызуны нападут на детей. Зверьки с отчаянной 
смелостью бросались на маленьких охотников, их острые зубы так и впивались в 
босые ноги мальчиков. Братья в испуге кинулись бежать. Но зверьки двигались 
сплошным потоком, ноги мальчиков скользили по маленьким телам. Каждую минуту 
дети могли оступиться и упасть.

Они остановились. Упасть – это умереть, и умереть страшной смертью. Тысячи крыс 
накинулись бы на них, задушили и растерзали бы их.

Но в эту минуту Крек взглянул на мертвые сосны, вблизи которых они стояли. 
Счастливая мысль внезапно пришла ему в голову: стоит добраться до этих могучих 
деревьев, и они будут спасены.

И маленькие охотники, несмотря на усталость и жестокие укусы крыс, снова 
пустили в дело свои палки. С огромным трудом им удалось наконец пробиться к 
подножию сосен. Тут Крек подхватил Ожо к себе на спину и ловко вскарабкался по 
стволу.

Несколько сотен зверьков кинулись было вслед за ними, но их сейчас же 
опрокинули и смяли задние ряды.

Крек посадил Ожо на один из самых крепких и высоких суков и, все еще дрожа от 
страха, огляделся вокруг.

Далеко-далеко, куда только ни достигал взгляд, земля исчезала под сплошным 
покровом черных и серых крыс. От высохшей травы не осталось и следа. Передние 
ст