атсон.

Я обалдел и, само-собой не поверил. Стас же, по-видимому, перешел некую грань, 
после которой не удивляются ничему.

– Очень приятно, – протянул он руку незнакомцу с трубкой. – Я представлял вас 
именно таким.

– Весьма польщен, – пожимая руку, ответил тот, которого Кубатай назвал Шерлоком.
 – Польщен и заинтригован. Не будете ли вы столь любезны – обьяснить, в связи с 
чем вы вообще меня 
представляли?
– Как же, – объяснил Стас. – Я про вас все читал – и про собаку Баскервилей и 
про человечков...

– Слышите, Ватсон?! – обернулся Холмс к своему спутнику. – Ваши труды не 
пропали даром. Они оценены по заслугам и достигли самых отдаленных точек 
планеты.

Тот вздохнул и принялся ковырять пол носком ботинка. Потом глянул в потолок, 
увидел пыльную, перегоревшую электрическую лампочку на шнуре и просиял. Я хотел 
было поинтересоваться, какие точки планеты имеет в виду Холмс, и вообще, при 
чем тут Ватсон, писатель-то – Конан Дойль, как вдруг дверь снова распахнулась, 
и в комнату, отряхивая снег с серебристых грив, ввалились сфинксы Шидла, Мегла 
и Шурла. Мы окончательно ошалели. А Ватсон с Холмсом отскочили в самый угол 
комнаты – они-то раньше сфинксов не видели.

Вот тут я стесняться не стал, а кинулся к Шидле и, упав на колени, повис у него 
на шее.

– Полно, полно, человеческий детеныш, – промурлыкал сфинкс. – Я тоже соскучился,
 но давай заниматься делом.

Нервно пощипывая ус, к сфинксам обратился 
Кубатай:
– Что все это значит? Какое, собственно, право вы имеете вмешиваться в наши 
сугубо земные 
дела?
– Эти «дела» далеко не «сугубо земные», – парировал Шидла. – Речь идет о защите 
реальности, в которой, между прочим, живем и мы...

– Джентльмены, – огромными глазами глядя на сфинкса, вмешался Холмс. – 
По-видимому некая старинная распря мешает вам найти друг с другом общий язык. 
Но, мне кажется, в нынешней ситуации ваши интересы совпадают...

– У вас чай горячий есть? – неожиданно встрял Смолянин, растирая голые коленки.
 – Холодно, не могу...

– Спички у нас кончились, – мрачно ответил Стас.

– Позвольте продемонстрировать вам последнее достижение европейской цивилизации,
 – подал голос доктор Ватсон, дрожащей рукой доставая из кармана сюртука 
вначале револьвер, а потом – медный цилиндрик. В комнате завоняло керосином. 
Ватсон крутнул большим пальцем зубчатое колесико, и сверху цилиндрика заиграл 
веселый язычек пламени. – Гений человеческой мысли, многоразовая зажигалка! – 
провозгласил доктор.

Раздался взрыв, и станция заполнилась дымом и копотью.



...Полчаса спустя, когда пожар был потушен, костер – наоборот, разведен, вся 
наша пестрая компания сидела кружком возле огня и, греясь и попивая чаек, вела 
неторопливую беседу. Даже Холмс с Ватсоном чуть успокоились и перестали 
отодвигаться от сфинксов. Мы уже знали, каким образом нас нашли ДЗР-овцы, и я, 
более не находя сил быть дисциплинированным, во все глаза рассматривал 
попыхивающего трубкой Холмса. Теперь-то я знал точно, что он и Ватсон – не 
самозванцы. Не каждый день выпадает вот так вот, запросто, поболтать с любимыми 
литературными героями. Кстати, а почему они говорят по-русски? Я спросил об 
этом Кубатая, и тот, не на миг ни задумавшись, 
объяснил:
– Книжка-то из библиотеки Кащея. Раритет – русская, переводная.

– Выходит, в английской книжке – свой Холмс,