значит – он засунул детей в такую 
книгу, где они не могли никого встретить, где попросту нет персонажей. В книгу 
не художественную, а 
научную!
И Холмс торжествующе достал из стопки книг невзрачный томик.

– «Энциклопедия Южного полюса», джентльмены! Книга, описывающая ненаселенный 
материк – Антарктиду! Книга, где на детей набросятся не придуманные злодеи – а 
беспощадный мороз и иные природные стихии.

– Кошмар! – взвизгнул Кубатай, хватаясь за саблю. – Они же замерзли! Как вы 
могли 
медлить?
– Спокойно, генерал! Как вы могли заметить, мы попадаем в Вымышленный Мир без 
всякой системы. Иногда – даже в те события, что в книге не описаны вовсе! 
Значит – некий магический закон сам направляет наш путь в наиболее 
драматический миг повествования. Мы могли отправиться на южный полюс вчера, а 
можем отправиться завтра. Все равно, мы попадем именно в тот момент, когда 
должна произойти кульминация сюжета. А именно – спасение детей! Я кончил.

– Я тоже! – завопил Смолянин. – Я правильно говорил! Четыре 
получается!



Глава десятая, в которой у нас есть два способа попасть домой, но наш друг – 
пингвин Орлик – пресекает 
оба
(Рассказывает 
Костя)

Эх, пошевелили бы мы мозгами раньше, прежде чем вся толпа к нам в гости 
завалилась! Может и не натворили бы делов... и я в банке бы не сидел. А то 
разленились – рыбка жареная, ушица, на завтрак – яичница, книги и греют и 
развлекают, а перед ужином – футбол втроем, с пингвином... Вот остолопы мы...

Но нет, так ничего не понятно, расскажу-ка я лучше по порядку.

Я проснулся от холода. У огня сегодня должен был дежурить Стас, и он, 
естественно, спал. Костер потух. Резервная стопка книг – собрание сочинений 
братьев Стругацких, наша последняя надежда, покрылась снежным мохом.

– Стас! – заорал я, – У нас спичек – три штуки 
осталось!
– Прошлый раз ты проспал, значит мы в расчете, – невозмутимо заявил он, 
протирая глаза.

Как-то по идиотски это выходило: как будто главное не то, что мы тут 
спокойненько можем насмерть замерзнуть, а в том, кто виноват... Но крыть мне 
все-равно было нечем.

Пока я напрягался, пытаясь придумать как бы его пообиднее обозвать, Стас, стуча 
зубами, как ни в чем ни бывало взял со стола коробок, вытащил оттуда спичку и 
чиркнул.

– Вот черт, – сказал он, – раскрошилась. Отсырела, что ли...

– Урод! – вскричал я. – Дай 
сюда!!!
Отобрав коробок, я выбрал одну из двух оставшихся спичек и осторожно-осторожно 
надавил коричневой головкой о бочок коробка. Все нормально, крошиться она не 
собиралась. Я чиркнул. Сера, с треском вспыхнув, отделилась от спички и улетела 
куда-то в угол. Видно от волнения или от холода я не расчитал усилий.

– Каракуц плешивый, – прошипел Стас, забрал коробок назад и вынул оставшуюся 
спичку.

– Стас, – умоляющим голосом попросил я, – только осторожнее! Вся наша жизнь в 
этой спичке...

– Не учи ученого, – объявил он.

Спичка загорелась, Стас осторожно прикрыл онгонек ладонью и поднес к потухшему 
костру.

И в этот миг дверь станции распахнулась. Ледяной ветер маленьким вихрем 
промчался по комнате.

Спичка потухла.

– Хана! – хором вскричали мы. – Хана.

– Привет, ребятишки, – раздалось со стороны двери. Тут только мы оглянулись и 
изумленно уставились туда.

В проеме обнаружились четверо: Смолянин, Кубатай и два незнакомца! Кубатай 
почему-то был наголо выбрит, зеленые волосы лишь слегка пробивались наружу, а 
Смолянин – одет в короткую клетчатую юбку.

– Как делишки? – продолжал Смолянин, растирая замерзшие перепонки между 
пальцами.

– Ура!!! Мы спасены!!! – зорал Стас. – Доблестный Кубатай спешит на помощь! – и 
он кинулся на шею своему кумиру.

Я и сам так обрадовался, что всерьез подумал, не следует ли и мне расцеловать 
Смолянина. Но постеснялся.

Когда Стас выпустил Кубатая из объятий, тот утер накатившую слезу и представил 
нам 
незнакомцев:
– Шерлок Холмс и доктор