ндора». Или «Курятник в Зеленом лесу». Там ни в какой 
беде не 
унывают!
На самом-то деле я этих книг не читал. Только слышал, что они учат доброте и 
мужеству. Но напомнил о них удачно – Стас окончательно ожил. Книжки писателя 
Решилова были для него второй святыней, почти сравнимой с генерал-сержантом. Он 
потер порозовевший нос, обошел вокруг меня, потом 
заявил:
– Стой крепче. Я тебе на плечи заберусь, и осмотрю местность.

– Давай лучше я на тебя залезу! – возмутился я.

– Не стоит. Ты же выше. Если я на тебя стану, то больше смогу увидеть.

...Был тут какой-то прокол в стасовой логике. Но спорить не хотелось, да и 
времени не было – у меня от мороза аж уши звенели.

Я сел на корточки, Стас, пыхтя, вскарабкался мне на плечи, и началось... 
Кое-как распрямившись я топтался в снегу, а Стас, стоя на моих плечах, 
командовал:
– Направо. Еще. Еще направо. О... 
О!!!
– Что? Что?! – воодушевился я.

– Подпрыгни! – потребовал Стас. – Да повыше.

Деваться было некуда. Я поднатужился – и прыгнул...

Выбираясь из снега, Стас 
сообщил:
– Костя, мы спасены! Там 
дома!
– Молодец, – прошептал я. Стас зарделся. 
Сказал:
– Я смог их увидеть, только потому, что стоял на твоих 
плечах!
Вроде и ситуация была критическая, а как мне тепло от такого признания стало! 
Тепло-тепло... И сонно... Тут я понял, что просто замерзать начинаю, и 
завопил:

– Бежим!
И мы помчались, временами проваливаясь в снег по пояс.

– Жаль, что книжки Решилова у Кащея остались, – вздыхал Стас на бегу. – Такое 
собрание! Все есть – и «Побудка для сестрицы», и «Шофер на каждый день». А 
самое главное – там был новый роман! «Правда о летчиках и самолетах»! У нас он 
вообще еще не написан! Представляешь – раньше писателя бы 
прочитали!
– Ты сейчас холода надышешься, – осадил я Стаса, – заболеешь, и вообще ничего 
никогда не прочтешь.


– Почему?
– Да потому, что 
помрешь!
Но Стаса мои слова лишь на время от болтовни оторвали. Так всю дорогу и 
разлагольствовал, даже когда от холода у него язык заплетаться начал. И лишь 
когда прибежали мы к домам – было их штук десять, все такие приземистые, 
крепкие – замолчал. Подойдя к домам поближе, мы увидели табличку на столбе.

«Станция 
„Молодежная“
– Это где? – спросил Стас, который по географии знал лишь долину Нила.

– В Антарктиде, – поднатужившись, каким-то чудом вспомнил я.

– А где полярники? – возмутился Стас. Покрутил головой и вдруг 
воскликнул:
– Во! Глянь, у них митинг какой-то! Руками машут...

Я посмотрел в ту сторону, куда он показывал, и чуть не засмеялся, хоть нам было 
и не до смеха. В километре от нас, и вправду, по снегу прыгали черные фигурки и 
махали крылышками.

– Балда! Это 
пингвины!
– Допустим, – не смутился Стас. И повторил: – А где 
полярники?
Я только плечами пожал. Снег вокруг домов был чистый, нетронутый. Сразу