ним глотком.

– Ну и о книгах-газетах, – невозмутимо продолжил Холмс. – На тех же жирных 
пятнах остались частицы бумаги – как газетной, так и книжной.

– Ужасно, – пробормотал я. – Неслыханно... К чему идет 
Англия?
– Самое интересное, что владелец сабли – не англичанин, – задумчиво сказал 
Холмс, закуривая. – Но доказать это дедуктивно я не могу. Пока.

Некоторое время мы молча курили, глядя в камин. Потом я спросил у миссис 
Хадсон:
– Холмс не прав, ведь 
верно?
– Прав, – кротко ответила старушка. – Лысый мужчина средних лет, от него пахло 
чесноком, он читал «Таймс», разрезая страницы саблей. Очень загорелый, вот как 
вы, когда только приехали из Афганистана. С ним еще были...

– Молчать, Хадсон, молчать! – закричал Холмс. – Дедукция подсказывает мне, что 
мы найдем в прихожей еще что-нибудь! И сделаем вывод о спутниках офицера 
самостоятельно!
Через минуту мы уже были в прихожей. Зоркие глаза Холмса обежали комнату, потом 
он вскрикнул и поднял стоящий у дверей ботинок.

– Это ваш? – с благоговейным ужасом спросил он.

– Нет, – с сожалением признался я. Ботинок был хороший, кожаный, но без пары и 
слишком большого размера, чтобы стоило на него претендовать.

– Удивительно, – прошептал Холмс. – Потрясающе... Забыть трость – естественно. 
Забыть саблю – возможно. Но забыть ботинок... Что вы о нем 
скажете?
Наученный горьким опытом я изучал ботинок минут пять. Потом рискнул сделать 
предположение:
– Его владелец – мужчина с ногами.

Несколько мгновений Холмс озадаченно смотрел на меня. Затем робко 
спросил:

– Все?
– Все! – ехидно сказал я.

– Да, не поспоришь, – согласился Холмс. – Можно только добавить. Владелец 
ботинка – молодой парень, худощавый, с большими руками и ногами. А еще он 
притворяется шотландцем, солнечно-рыжий, в хороших отношениях со своим 
слугой-негром, таскает с собой волынку, на которой не умеет играть, регулярно 
бреет ноги и носит толстые шерстяные носки.

Я присел на тумбочку для зонтиков и 
спросил:
– Бог мой, но как? Как вы сумели понять 
это?
– Если бы вы читали мой трактат об обуви и характере ее владельцев, то никогда 
бы не задали такого вопроса. – Холмс похлопал меня по плечу. – Такие ботинки 
может носить лишь молодой и худощавый парень. Что касается остального... На 
ботинке мелкие рыжие волосы – ботинконоситель брил ноги уже после того, как 
обулся. Но как он мог это сделать в брюках? Вывод – он носит шотландскую юбочку,
 кильт. Раз он ушел, забыв ботинок, в такую прохладную погоду, значит на нем 
были толстые шерстяные носки. Но шотландцы не носят 
носков!
– Да? – поразился я.

– Да, – подумав, сказал Холмс. – Мне так кажется. Если же владелец ботинка 
носит шотландскую юбку, но при этом одет в носки – значит он лишь притворяется 
шотландцем! А любой, выдающий себя за шотландца, будет повсюду таскать волынку. 
Но играть на ней не сможет – это чисто шотландский порок... Что там я еще 
говорил?
– Слуга-негр, – напомнил я, – в дружеских отношениях с лже-шотландцем.

– Самое слабое звено моих предположений, – признал Шерлок. – Я делаю этот вывод 
лишь на основании того, что ботинки хорошо начищены. Значит – у слуги с 
якобы-шотландцем хорошие отношения. А что слуга – негр, нам сказала миссис 
Хадсон. Придется поверить ей.

– Честное слово! – возмутилась миссис Хадсон.

– Ладно, поверим в вашу наблюдательность, – решил Холмс.

На несколько минут мы погрузились в раздумья. Потом Шерлок опустился на колени 
и стал ползать по полу.

– Вы что-то нашли? – спросил я.

– Нет, но давайте поищем! – предложил Холмс. Я послушно опустился рядом и мы 
принялись ползать по полу вместе.

– Вы уж извините, я тут давно не прибиралас