повернулся, и я увидел, что на глазах его блеснули 
слезы:
– Ватсон, дорогой, простите! Я неправ. Но войдите и вы в мое положение – вот 
уже три недели нет ни одного приличного дела. Я скучаю, Ватсон! Я так 
скучаю!
– Мой бедный друг, – прошептал я. В моей голове родилась безумная мысль, а не 
организовать ли диковинное преступление? Похитить Биг Бен или обокрасть Тауэр? 
Ради Холмса я готов был на все.

– Я так сильно скучаю, – повторил Холмс. – Очень сильно. Шампанского! – и он 
опять выстрелил в потолок из револьвера.

В это мгновение дверь гостинной отворилась, и колеблющейся походкой вошла 
миссис Хадсон. Но в руках у нее было не шампанское, о нет! В руках у нее была 
длинная кавалерийская 
сабля!
На какое-то мгновение мне показалось, что выведенная из себя старушка решила 
прекратить пальбу, отрубив Холмсу голову или по меньшей мере руки.

– Мистер Холмс, – невозмутимо сказала наша добрейшая миссис Хадсон, – незадолго 
до прихода доктора Ватсона, когда вы кололи себе утреннюю порцию кокаина, и я 
не решалась вас беспокоить, к вам приходили два джентльмена со слугой-негром. 
Они забыли вот это...

Глаза Холмса засверкали. Он отложил трубку, бережно взял из рук миссис Хадсон 
саблю, и принялся ее разглядывать. Потом повернулся ко 
мне:
– Ну, что вы можете сказать об этой сабле, 
Ватсон?
Его уныния как ни бывало. Обрадованный такой переменой в своем друге я принял 
клинок из его рук.

– Во-первых, – сказал я, стараясь во всем следовать методу Холмса, – это 
отличная кавалерийская сабля. С хорошим отвесом... острым клинком.

– Великолепно! – подбодрил меня Холмс.

– Во-вторых, – я задумался, – забыть саблю, боевое оружие, в чужом доме – это 
неслыханно!
– Так.

– И в-третьих – сабля очень потертая, побывавшая не в одном бою. Отсюда можно 
сделать вывод, ее владелец – пожилой отставной военный, кавалерист, страдающий 
склерозом и чем-то глубоко озабоченный.

– Блестяще! Блестяще! – завопил Холмс. – Вы превзошли себя, 
доктор!
Я скромно улыбнулся. Миссис Хадсон раскрыла было рот, но Холмс строго посмотрел 
на нее, и старушка промолчала. Тогда друг взял саблю обратно, внимательно 
осмотрел ее и 
сказал:
– Ну что ж, я могу сказать о владельце этой сабли следующее: это крепкий 
мужчина средних лет, служивший где-то в Индии, никогда не ездивший на коне, 
абсолютно лысый, любящий колбасу с чесноком и старающийся прочитать все 
попадающиеся на глаза книги и газеты. Сабля подарена ему другом.

Меня эти бездоказательные построения несколько рассердили.

– Холмс, – мягко сказал я, – сегодня вы не в лучшей форме.

Шерлок Холмс вздохнул и протянул мне саблю.

– Глядите, доктор. Сабля очень тяжелая, старик не сумел бы ее долго носить. А 
ножны изрядно потерты – но только не с правой стороны, как было бы, езди он на 
коне, а внизу. Вывод: это крепкий нестарый человек, обычно передвигающийся 
пешком.

– Но почему с кавалерийской саблей? – завопил я.

– Подарок, память о друге, – спокойно ответил Холмс. – Клинок сабли выкован из 
дамасской стали, вывод: ее владелец служил в Индии. На клинке остались 
крошечные кусочки колбасы с чесноком, похоже, саблю использовали вместо 
столового прибора.

– Боевое оружие? Позор... – прошептал я.

– Это еще не все, – соболезнующе сказал Холмс. – На жирном лезвии остались 
буквально микроскопические частички волос. Цвета их разглядеть не могу, но 
вывод напрашивается сам собой: владелец сабли регулярно брил ей голову.

Я схватил со стола бокал с шампанским и осушил его о