батай с оголенной 
сабелькой в руках и Смолянин, понурый, держащийся, словно баба на сносях, за 
поясницу.

– Кащей, он же – Кащеев, он же – Манарбит! – вскричал Кубатай, – Именем 
верховного правительства Земли, вы 
арестованы!
– Что ж, – вздохнул Кащей, – рано или поздно это должно было случиться...
»
– Помню, помню, – закивал Иванду. – Было, пленили мы ворога, а потом... Что ж 
дальше-то не читаешь, 
мудрец?
– Зачем, зачем читать? – засуетился Кубатай. – Да, отпустил я его, но ведь и ты 
поддержал, Иван... Так, а что еще тут интересного есть...

– Стоит ли отвлекаться? – Холмс похлопал Кубатая по плечу. – В данную книгу 
Кащей Бессмертный детей прятать не стал бы.


– Почему?
– Элементарно, Кубатай... позвольте называть вас подлинным именем? Отправив 
детишек в Вымышленный мир, где действуете вы – их отважные защитники, он ничего 
бы не добился. Значит, мальчики спрятаны в ином мире.

– Верно, – вздохнул Кубату. – Ладно, отправимся еще куда-нибудь. Но знаете, 
Холмс, мне кажется, что вы сбили меня с интересной мысли... нет, уже забыл. 
Суньте какой-нибудь том под шкаф.

И мы вновь ринулись навстречу приключениям...




Глава пятая, в которой на сцене появляется вещий 
мужичек

Потирая руки от удовольствия, Кащей прошептал заклинание, взмахнул руками, 
плюхнулся в возникшее позади него кресло-качалку и принялся ждать. Как выглядит 
конец света, он представлял смутно, но в том, что зрелище предстоит достойное – 
уверен был.

Минуты шли, а материя мира почему-то все не расползалась по швам, не налетал 
разноцветный электрический смерч, сметающий с земли города и страны, не 
накатывала невесть откуда взявшаяся черная и густая волна небытия...

Улыбочка на челе Кащея поблекла, его раскачивания в кресле взад и вперед 
становились все более нервными и яростными, пока, наконец, качнувшись особенно 
круто, он не перекувыркнулся вверх тормашками, опрокинувшись вместе с креслом 
на пол.

Бормоча проклятья и ругательства, он вскочил на ноги и принялся расхаживать от 
стены к стене библиотеки. Так и не дождавшись исчезновения ВСЕГО, он внезапно 
остановился и ясно произнес в пыльной 
тишине:
– Как же 
так?!
И тут же ответил себе 
сам:
– Их вернули! Их вернули ДЗР-овцы, кто же еще мог это сделать?! Смолянин и 
Кубатай – только они, проклятые, по острову шастают! Шастают, да супротив меня 
козни вершат.

А если даже и не они помешали, то только через них можно выяснить, кто это 
сделал. Выяснить и пресечь. Но как их 
найти?!
Покопавшись в широких карманах кафтана, Кащей выудил оттуда зеркальце наподобие 
того, что у Марьи-искуссницы имелось, и 
вскричал:
		– Свет мой, зеркальце, скажи...
		Или лучше 
покажи		(Без кокетства и 
утайки)		Смолянинку с Кубатайкой.

Зеркальце затуманилось, пошло рябью... и потухло. Кащей решил, что такой 
неверный итог его стараний связан с неудачной формулировкой приказа: то ли 
зеркальце не умеет работать «без кокетства и утайки», то ли оно не реагирует на 
уменьшительно-ласкательные формы имен искомых басурманов. Кащей поднапрягся и 
выпалил другое 
четверостишие:
		– Волю выполни мою,
		А иначе – 
разобью:		Покажи мне 
Смолянина		С 
Кубатаем-осетином!
Зеркальце вновь честно попыталось выполнить его