н. Мы с Иванду прикрываем.

Под удивленные возгласы посетителей мы втиснулись в шкаф. Возгласы стихли. 
Добросовестно посидев в шкафу с полминуты, Кубату распахнул дверцу. Признаюсь, 
мне было страшновато – а ну как чудесное изобретение не сработает, и мы вновь 
окажемся перед разгневанными мотоциклетчиками?! Но все было в порядке. Книжные 
полки, пальмы и березки за окном...

Холмс бережно вынул из-под закачавшегося шкафа книгу, положил ее на стол, стал 
отбирать новые тома. Спросил у 
Кубату:
– Отдохнем, или 
как?
– Отдохнем, – решил генерал. – Чайку попьем, бананов покушаем. Такое 
приключение надо зажевать... Шерлок, а почему вы решили, что в этой книге нет 
наших 
детей?
– Элементарно, Кубату, – Холмс присел на стопку книг и знакомым мне тоном 
произнес: – Как я понял, маг ваш – фигура весьма зловещая. Раз уж он решил 
учинить детям пакость, то в детскую книгу их никогда не пошлет. Выберет 
что-нибудь другое...

– Вот паразит! Морда бессмертная! – возмутился Иванду. – Что 
учинил!
– Если нам в детской книге так бока намяли, – потер ушибленную поясницу 
Мак-Смоллет, – то что же во взрослой 
маячит?
Кубату, который явно гордился своей начитанностью, мудро 
изрек:
– Отображение реальности, дорогой Мак-Смоллет, нередко утрирует жизненные 
колизии, трудности, человеческую агрессивность. Это естественно, поскольку 
придает повествованию занимательность. Нам придется быть предельно осторожными, 
чтобы не сгинуть среди книг...

– О-хо-хо, – вздохнул негр. – Кащей проклятый...

– Кто? – не понял я.

– Кащей, – раздраженно повторил Кубату. – Мага так зовут – Кащей 
Бессмертный!



Глава вторая, в которой Кащей встречает 
дикарей

Лысый генерал произнес это имя с такой значительностью в голосе, что и Холмс, и 
Ватсон почувствовали себя несколько уязвленными. Для них имя это было пустым 
звуком.

...Для них, но не для внимательного читателя, знакомого с историей острова Русь.
 Он помнит, как закованный в цепи Манарбит после восстановления этномагического 
поля вновь обернулся злыднем Кащеем и проводил своих незванных гостей 
проклятиями и угрозами. Далее события развивались так...

На третьи сутки пребывания в неволе Кащей поклялся озолотить того, кто его 
освободит. На седьмые передумал и решил только пообещать озолотить, а после 
освобождения – наоборот, превратить своего спасителя в какую-нибудь особо 
мерзкую тварь. К концу третьего месяца Кащей, приобретший за этот срок привычку 
разговаривать сам с собой, торжественно произнес 
вслух:
– Клянусь, когда меня освободят, я не стану тратить силы на того, кто это 
сделает. Нет. Я уничтожу ВЕСЬ этот гадкий мир, в котором я, самый 
могущественный волшебник, подвергаюсь неслыханным 
унижениям!
В этот миг, подобострастно кланяясь на ходу, в камеру пыток просеменил невесть 
откуда взявшийся поп Гапон.

Кащей сообразил, что не стоит посвящать Гапона в свой новый, только что 
выдуманный, план и вскрикнул с притворной 
радостью:
– Гапончик! Милый! Ты ли 
это?!
– Я, Кащеюшка, кто же еще.

– Вот радость-то, вот радость, – забренчал оковами Кащей. – Ну-ка, Гапончик, 
помоги мне отсюда выбраться. Будем с тобой мед-пиво пить, усов у нас нет, так 
что все в рот попадет. Жить будем дружно...