мы, вдоль всей Смородины будем идти, 
искать хитрого купца? Он же наверняка без дела не сидит, торгует между делом.

– Такие низменные вещи мне в голову не укладываются, – вздохнул Кубатай. – Что 
ж, тогда кто-то из нас, самый плавучий, должен отправиться на дно морское...

– Сейчас ты отправишься! – завопил Алеша, прикрывая кикимору грудью. Но Лиза 
отстранила его и гордо 
сказала:
– Прав мудрец! Я одна могу Добрынюшку спасти. Я и отправлюсь в путь к царю 
морскому. А ты, Алешенька, не волнуйся. Царя я знаю, мы с ним вместе когда-то 
росли. Почти как брат и сестра друг другу, только еще лучше. 
Уговорю!
С этим оптимистическим заявлением Лиза прыгнула в воду. Минут пять друзья 
стояли и наблюдали за безмятежной речной гладью, потом расстелили самобранку и 
сели трапезничать.

– Лиза дело говорит, – успокаивал Алешу Илья. – Она одна способна Добрынюшку 
вызволить. Не по нраву мне вначале пришлась сия кикимора, а теперь вижу – душа 
у нее добрая. Будет она мне сестрой названной. И даже еще ближе.

– Она, она замечательная! – возбужденно воскликнул Алеша. – Спасибо, Муромец! И 
я тебе скажу – ты для меня – словно я сам, жена твоя – словно 
моя!
– Чего? – удивился Илья.

Алеша покраснел.

– Да это я так, по ошибке... Наливай, Илья.

Недолго пришлось богатырям переживать за судьбу Добрыни и Лизы. Волны речные 
забурлили, разверзлись, и из них показалась кикимора с Добрыней Никитичем на 
плече.

– Отпусти меня подобру-поздорову, чудище! – кричал Добрыня. – Не бери грех на 
душу, не неволь богатыря 
русского!
Кикимора молчала. Видать тяжело ей было тащить Добрыню.

– Никитич! – дружно завопили Алеша и Илья. – Все путем! Не бойся, это не чудище,
 а сестра твоя 
будущая!
– А? – Добрыня перестал вырываться и изумленно уставился на своих товарищей. – 
Ребята! 
Живы!
– Живы! – крикнул Иван. – А я Кащея 
побил!
– Молодец! – обрадовался Добрыня, оказавшийся на твердой почве. – А чего вы про 
сестру мою будущую говорили? – и он опасливо покосился на Лизу. Та зарделась.

Добрыне кратко объяснили ситуацию. И про примирение Ильи с Аленой поведали, и 
про подвиги Ивановы.

– Рад за вас, – тихо сказал Добрыня, выслушав богатырей. – Что ж, хоть кому-то 
из нас судьба ласково улыбнулась. Отрадно, отрадно...

Усевшись на бережку Добрыня стянул сапоги, выплеснул из каждого по полведра 
водицы, потом принялся вдумчиво, основательно выжимать портянки. Илья с Аленой 
переглянулись.

Кому как ни им была понятна печаль Добрыни! Забавушка Путятишна, дочь Владимира,
 давняя любовь Добрыни Никитича, по прежнему ходила в девках...

Илья хлопнул кулаком по скатерти-самобранке. Так сильно, что в Смородине вода 
плеснула, а с деревьев листочки принялись осыпаться.

– Не бывать такому, что мы оженимся, а ты в холостяках останешься! – грозно 
воскликнул Илья. – Значит так. Идем к Владимиру, да и говорим: или отдавай 
дочку за Добрыню, или...

– Или? – заинтересовался Смолянин. – Меня очень волнуют 
альтернативы!
– Или осерчаем, – зловеще добавил Илья. – Алешу и Ивана не спрашиваю, а тебя, 
толмач, и тебя, мудрец, перед вопросом поставлю! Поможете 
нам?
– С удовольствием, но полномочий не имею, – грустно сказал Кубатай. – Впрочем, 
словом мудреным, да обхождением вежливым, всегда помочь могу.

– И на том спасибо, – согласился Илья. – Ты, 
толмач?
– У меня отпуск кончается, – засуетился Смолянин. – Боюсь, не успею вернуться 
вовремя, мне Кейсеролл голову оторвет. А вот яичко золотое, для ублажения 
княжеского взора, могу от