елал, дурак? Как ты ноги 
поставил?
Иван покосился на ноги. Мало того, что те неестественно вытянулись, дотягиваясь 
до туловища, они еще и приросли неправильно: левая нога вместо правой, а 
правая – вместо левой. Руки же росли со спины. Полуметровой длины шея довершала 
картину, делая Кащея похожим на паука.

– Прикольщик я, Кащеюшка, – ласково сказал Иван. – Не обессудь. Так оно 
получилось.

Кащей подергался-подергался, но цепи оказались прочными. Иван тем временем 
оглядывал изобилие пыточных инструментов.

– Кащей! Для чего сия 
штуковинка?
– Для подстригания левого уса, – грустно сказал Кащей. – Древняя восточная 
пытка.

– Жаль без усов ты у нас... А эта 
фиговинка?
– Для вырывания волос путем возвратно-поступательных движений с увеличивающейся 
амплитудой.

– Мудрец... Почти как Кубатай. Только что ж ты лысый? А эта финтифлюшка 
зачем?
– Ребра перекусывать, и мелкими кусочками через ухо вытаскивать.

– О! Это пойдет, – оживился Иван.

– Пожалуйста, – вяло согласился Кащей. – Только учти: пытки нечисть не страшат, 
а убить меня никак невозможно.

Плюнув в сердцах, Иван бросил пыточные причиндалы и побрел из комнаты, оставив 
Кащея дергаться в цепях.

– Вначале пленников спасу, – решил Иван. – А там видно будет.

В обширных Кащеевых застенках, сырых и мрачных, плохо проветриваемых, Иван 
понял, что работа предстоит немалая. Но какой же богатырь работы боится? 
Поплевал Иван на руки, высморкался под ноги, и побрел вдоль железных клеток, 
отпирая одну за другой и ведя инвентаризацию.

– Ты 
кто?
– Федя-богатырь.

– Выходь. Ты 
кто?
– Вася, – простонал следующий узник, царапая что-то обломком меча на стенах 
темницы.

– Подожди, допишу...

– «Здесь был Ва...» – прочел пораженный Иван, захлопнул дверь клетки и 
сказал: – Здесь он и остался. А ты 
кто?
– Филипок! – радостно крикнул седой косматый старик, выползая из своего узилища.

– До чего тяга к знаниям доводит, а? – поцокал языком Иван, дал заливисто 
смеющемуся старичку завалявшийся за пазухой банан и продолжил осмотр. – Ты кто? 
А где 
ты?
Камера была пуста. Лишь под койкой Иван обнаружил глубокую дыру, из которой 
слышался шум моря.

– Там Эдмонд какой-то срок тянул, – сообщил Ивану очередной узник, горячо 
обнимая спасителя. – Прокопал дыру вязальной спицей, да и убег.

– Молодец! – восхитился Иван, на радостях даже забыв поинтересоваться именем 
словоохотливого узника. Лишь когда тот быстренько выбежал из застенков, Иван 
обнаружил, что пропал кошелек с остатками небогатых Василисиных командировочных.
 Но такие мелочи богатыря не смущали. Еще одна камера пустовала, лишь на 
кровати лежал мельничный жернов с надписью: «Здесь, после долгих страданий, 
разорвалось сердце узника...» Иван вытер слезу и пошел дальше.

– Ты 
кто?
– Иван-царевич, – робко отозвался небритый парень в волчьей шубе на голое плечо.

– Выходи, тезка! – обрадовался Иван. – А ты 
кто?
– Иван-боярин сын.

– И ты, друг, выходи. А ты 
кто?
– Иван-крестьянский сын.

– Проваливай, лодырь! Нечего казенные хлеба проедать! Ты 
кто?
– Иван-дурак, – радостно улыбаясь сообщил перемазанный в золе, черный как смоль 
молодец.

Иван захлопнул дверь камеры, подпер для надежности булавой и пошел дальш