ельно покачал головой.

– Ну а коли так, – сказал Иван, – тогда поскакали.

И они вприпрыжку двинулись дальше. Только лягушки, спасенные Кубатаем от 
надувательства, с кваканьем разлетались в стороны. Долго нашим героям скакать 
не пришлось. Да что плохо – ни присесть, ни скатерочку раскинуть. А еще хуже то,
 что когда уж и лес из виду исчез, и неясно стало, куда возвращаться, сбылись 
самые худшие Алешины опасения. Кончились кочки болотные и простерлась перед 
ними топь сплошная, зыбучая.

– Приплыли, – объявил Смолянин мрачно.

– Ой, простите меня друзья мои сердечные, – вскричал Иван, преисполнившись 
раскаянья. – Не послушал я Алешу, завел неведомо куда! Тут, видать и головы нам 
сложить суждено.

– Не спеши нас хоронить, Ваня, – остановил его Алеша. – Авось не пропадем.

– Как же, не пропадем. Кубатай, мудрец, одна ты у нас надежда и опора! Что 
делать, как 
действовать?
Кубатай беспомощно огляделся, потом придал лицу значительное выражение и 
приосанившись заявил: – В случае полной безвыходности ситуации следует взывать 
о помощи.

– Эх, – махнул рукой Иван. – Утешил, нечего сказать, к кому тут 
взывать-то?
И крикнул 
насмешливо:

– Ау!
– Ау! – то ли эхо отозвалось, то ли кто крикнул в ответ. Хотя, скорее, все же 
второе – потому как голос ответивший был женским. Иван насторожился.

– Ты эхо? – крикнул он с надеждой на обратное.

– Не-а, – отозвался некто.

– Где ж ты есть? – возликовал Иван.

– Здеся я, – раздалось совсем близко, и из-за кочки позади него высунулось 
зеленое, глазастое, девичье личико.

– Кто ты, девица крас... э-э-э... зеленая! – вскричал Иван радостно.

– Русалки мы болотные, – кокетливо заявила та, продолжая опасливо выглядывать 
из-за кочки.

– Кикимора! – догадался Алеша.

– Фу, какой невежливый, – поморщилась та. – Говорю же – русалки мы, только воды 
проточной не уважаем.

– Зовут-то тебя как, русалка болотная? – поинтересовался Иван, боясь, что та, 
обидевшись, исчезнет снова, и что есть мочи подмигнул Алеше.

– Лизаветой звать, – жеманно ответила кикимора, поднимаясь и выходя из-за кочки.
 – Для своих – Лиза я. И глазки потупила.

– Бедная Лиза, – сказал Алеша жалостливо. – Ты ж промокла вся.

– Какой миленький, – хихикнула Лиза, осторожно коснулась Алешиной кольчуги и 
тут же пальчик отдернула. – Что мокрая, то это, мон шер, для меня удовольствие 
одно. А за участие – мерси тебе добрый молодец, – и книксен сделала.

Алеша неожиданно порозовел, и ответил 
тихо:
– Я не добрый молодец, а богатырь. Алешей кличут.

Кикимора всплеснула 
руками:
– Ах, пардон, пардон, не извольте гневаться, уж не Поповичем ли Алешей вы 
будете?
– Им, – признался Алеша, краснея еще гуще.

Во время этого диалога Иван, Кубатай и Смолянин почувствовали себя неловко. Так,
 словно незванными в чужую комнату вошли.

– Кхе! – кашлянул Иван, чтобы привлечь к себе внимание.

– Ой, что это я все разговариваю, разговариваю, – засуетилась кикимора. – Вы ж 
устали небось с дороги, кушать 
хотите?
– Спасибо, Лизавета, но не голодны мы, ответил Иван, как мог галантно. – К 
Кащею мы идем. Биться. Не пров