ного общества и до наших, просвещенных, дней. Толмач Смолянин пугливо 
прикрывался рукой, нервно прихихикивая при каждом ударе.

– Тридцать три! – воскликнул, наконец, Иван. – Довольно, 
друзья!
Алеша, уже занесший хворостину для очередного удара, галантно приподнял Алену с 
земли и 
сказал:
– Миледи, мы сожалеем, что причинили вам некоторые неудобства.

– Какая я тебе, козел, миледи! – воскликнула со слезами Алена. – Видеть вас не 
хочу! Залезу на дуб, как папенька, да и помру 
там!
– От чего помрешь-то? – жалостливо спросил Смолянин. – Ты ж свистеть не умеешь, 
богатыри тебя не обидят.

– От голода! – отрезала Алена и направилась к ближайшему дубу.

Друзья долго смотрели ей вслед. Потом Кубатай нарушил 
молчание:
– Делу время, потехе – час. В 
путь?
– В путь... – вяло откликнулись богатыри.

Минут десять шли молча. Только Илья вздыхал, да оглядывался назад. Потом 
спросил:
– Иван, скажи, но ведь у нас не было другого выхода? Или высечь Алену, или 
казнить. 
Так?
– В общем, да, – сказал Иван. – Правда... Ну, это не по-богатырски.

– Чего не 
по-богатырски?
– Можно еще было поверить Алене, да и отпустить с миром, – признался Иван. – Но 
это бы весь драматизм напрочь убило.

– Иван! – вскричал Илья. – Дай-ка 
самобраночку!
– Зачем? – заподозрил неладное дурак.

– Ты дай...

Получив самобранку, Илья остановился.

– Вам она уж не понадобится, недолго идти осталось. А мне все ж полегче.

– Чего 
полегче?
– На дубу с Аленой сидеть, – грустно признался Илья. – Будем с ней на 
брудершафт пить. Для примирения.

– Дезертир! – ахнул Алеша.

– Но-но! – возмутился Илья. – Сердцу не прикажешь! Наказали мы Алену, но не 
могу я ее так просто на дубу бросить. Залезу рядышком, расстелю самобраночку, 
да и займусь перевоспитанием. Удачи вам, 
други!
И не оборачиваясь боле, двинулся он обратно.

– Ну и дела, – растерянно сказал Алеша. – Вот как повернулось...




Глава шестая, в которой наши друзья сначала чуть-было не лишились Алеши 
Поповича, а потом-таки лишились 
его

Следующим препятствием на пути к замку Кащееву стал лес дремучий, вековой. Как 
из под земли вырос он перед нашими путниками. И хоть не видно было окрест 
ничего подозрительного, каждому стало не по-себе.

– Кубатай, – обратился Иван к кавказцу, – может быть... это... – тут он 
вспомнил князевы речи мудреные, – мы пойдем другим 
путем?
– Нет, – ответил Кубатай. И все. Спорить было явно бесполезно.

– Пить хочу, – пожаловался Алеша.

– Потерпим, – ответил Иван, обходя здоровенный мухомор. – Спешить надо.

– Вот всегда вы так, – обиженно сказал Алеша, и в сердцах рубанул мечом по 
стволу дерева. Дерево рухнуло, оставив торчащий из земли пень метра полтора в 
обхвате.

И тут путники остановились. Навстречу, держась на задних лапах, шел медведь. 
Иван взялся за булаву, но потому как хмуро и лениво двигался зверь, 
почувствовал, что никаких враждебных действий тот предпринимать не склонен.

И действительно. Не обращая на людей ни малейшего внимания, медведь прошел мимо.
 За плечами его висела котомка. Поравнявшись с оставленны