н, лукавец, тряпку сонным зельем напитанную мне в рот сунул! Я и 
не устояла...

– Врешь! – воскликнул Иван-дурак. – Сам видел, ты с Гнедком вместе на поле 
брани была, к лошади 
привязанная!
Алена от возмущения на миг потеряла дар речи.

– Так ведь привязанная! Пленница я была, а...

– Пленница? Не знаю. Может это маскировка хитрая, чтоб глаза нам 
отвести?
– Ты дурак? – обреченно спросила Алена.


– Да!
– Так значит, обязан быть 
смекалистым!
Иван кивнул и неохотно 
признался:
– Обязан-то обязан, но один раз любой ошибиться должен. Лучше уж я сейчас 
ошибусь, чем в схватке с Кащеем. Ребята, кто за то, чтобы считать Алену 
предательницей?
Илья и Алеша подняли руки.

– Кто 
воздержался?
Мудрец с толмачом, переглянувшись, проголосовали.

– Кто против? – Иван со вздохом поднял руку и изрек: – Принято большинством 
голосов. – Что ж, я не смею спорить. Вяжи ее, 
мужики!
– Ой, дурак! – завопила Алена, вынимая из-под подола кочергу. – Ну, попробуйте, 
возьмите!
И завязался лютый бой. Куда тут печенегам да половцам! Земля дрожала от ударов 
кочерги и богатырских оплеух. Но вновь смекалка Алеши, находчивость Ивана, 
силушка Ильи и реплики Кубатая одержали верх.

Алена была связана, стащена с коня и уложена на дорогу. Друзья сели рядом и 
стали грустно считать потери.

Из потерь были в наличии: выбитый у Ильи зуб, слегка погнутый меч-кладенец и 
прикушенный мудрецом язык. Хитрый Попович, как всегда, вышел сухим из воды.

– Что делать с ней будем? – вопросил Илья, грустно глядя на Алену.

– Юбьем, – кровожадно, но косноязычно предложил Кубатай. – Язик я изя неее 
куснул.

– Не беда, заживет, – похлопал мудреца по плечу Алеша. – Что, Илья, казним 
Алену?
– Люба она мне, – вздохнул Илья. – Люба... Алена, пойдешь за 
меня?
Алена хранила гордое молчание.

– Есть в Киев-граде старый пруд, – задумчиво произнес Иван. – Каштаны там 
цветут. Бамбуки там цветут. И тут.

– Предлагаешь чего? – полюбопытствовал Алеша.

– Сорвать пару бамбучин, да и высечь 
девку!
– Ты что, предсказание забыл? – возмутился Илья.

– А каков у нас выбор? Либо убить, либо высечь. 
Решай!
Илья схватился за голову. Выбор давался ему нелегко.

– Плюнь на суеверия! – обретая прежнюю сноровку воскликнул Кубатай. – Я тоже за 
розги! Сперва погорячился, теперь самому стыдно. Высекем, да и дело с 
концом!
Со вздохом поднявшись, Илья побрел к бамбуковой рощице. Отломил пару крепких 
бамбучин, вернулся к друзьям, и с надеждой 
спросил:
– Может сказать чего хочешь, 
Алена?
– Не ради тебя, суеверного, не ради друзей твоих жесткосердечных! – гордо тряся 
головой заявила Алена. – Ради Руси! Скажу! Гапон у Кащея советником стал! 
Науськивает его на Русь войной идти! Побейте Кащея, 
герои!
– За предупреждение – спасибо, – рассудил Илья. – За патриотизм, пусть и 
запоздалый, будем сечь, не снимая юбки.

Он помотал в воздухе бамбуковой хворостиной.

– Может не надо? – робко спросила Алена.

– Надо, Алена, надо, – со вздохом ответил Илья. – Бери розгу, Алеша...

– А? – промолвила Алена при первом ударе. – А... А... А! 
А-а-а!!!
Работа спорилась. Иван-дурак громко отсчитывал удары, два богатыря секли 
пленницу, Кубатай рассказывал всем присутствующим историю телесных наказаний от 
первобы