овно не человек, а амфибия...

Что ж делать. Попрощались они трогательно. Особенно долго жал Садко так 
поразившую его перепончатую руку Смолянина. Присели на дорожку, да и в путь 
отправились.




Глава пятая, в которой молодой боян поет загадочную былину, а Илья наступает на 
горло собственным чувствам, за что те жестоко 
мстят

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Шли-шли богатыри по 
острову Буяну, да и проголодались.

– А не пожевать ли нам бананчиков? – весело предложил Иван.

– А пожевать! – дружно откликнулись Илья с Аленой. Мнение мудреца с толмачом 
спрашивать не стали. Хоть и проявил Кубатай нечаянный героизм, а Смолянин 
неуместный оптимизм, но все же до богатырей они еще не доросли.

Раскинули богатыри скатерочку, постучали по ней требовательно, И появились 
яства. Бананы, ананасы, киви, авокадо, огурцы соленые, сала шмат, да медовухи 
жбан.

Только собрались богатыри голод утолить, как из-за пригорка путник вышел. 
Насторожился Илья, Алеша за меч взялся, Кубатай сабелькой начал помахивать... 
Да вдруг Иван-дурак в путника вгляделся, и радостно 
сообщил:
– Богатыри! То свой, я его на сходке боянской видел! Это боян Воха, что на 
гишпанском инструменте играет! Воха, иди 
сюда!
Молодой боян подошел к ним. Гишпанским инструмент висел у него на груди, а за 
спиной была объемистая торба.

– Откуда ты здесь, Воха?! – приветствовал его Иван. – На острове Буяне, вблизи 
царства 
Кащеева?
Боян слегка смутился, но ответил с 
достоинством:
– Какой же остров Буян, коль не идет по нему боян... А иду я из царства Кащеева.
 Ходил я к кикиморам да лешим, носил им из Киева сало да медовые пряники. Они 
мне за то грибков сушеных да огоньков болотных отсыпали. Продам я их на базаре 
Киевском с выгодой, буду сидеть на лавочке, да былины сочинять.

– С нечистью торгуешь?! – возмутился Кубатай. – Мы, бояны, должны быть выше 
этого!
– Что ж делать, кушать-то хочется, – вежливо ответил Воха, поглядывая на 
скатерть-самобранку.

– Садись, отведай нашего угощения! – гостеприимно предложил Иван.

– Не откажусь, – согласился боян. – От самобранки не убудет, а мне накладных 
расходов меньше.

Достав из-за голенища деревянную ложку он принялся черпать медовуху, закусывая 
то огурчиком соленым, то бананом сладеньким. Илья хмуро уставился на бояна, и 
вполголоса 
сказал:
– Молодой да прыткий. Салабоны дедов 
ровняют!
– Оставь, Илья, – урезонил его Иван. – Он нам былинок споет 
свежих!
– Это хорошо, это я люблю, – успокоился Илья, и друзья принялись уплетать 
кушанье.

Когда самобранка опустела, Илья икнул и важно 
спросил:
– Ну что, боян, потешишь стариков-защитничков 
песенкой?
– А че не потешить? – откликнулся насытившийся боян. – Про че спеть вам? Про 
Соловья-разбойника?
– Нет! – глухо прорычал Илья.

– Может про тварь морскую, медузой называемую, или про корабль пиратский, что к 
берегу пристать не 
может?
Илья побагровел.

– Что, боян, и песен у тебя нет 
нормальных?
– Сымпровизи