тебе дело есть! Подь-ка 
сюда!
Приблизился Иван к князю опасливо.

– А ну-ка, молодец, примерь сей шелом на буйную свою головушку, – протянул 
князь ему богатырский головной убор.

Одел Иван шлем, тут Владимир невесть откуда булаву трехпудовую выхватил и 
ударил его по головушке. Засверкали в глазах дурака звездочки.

– Будь же богатырем княжеским отныне! – воскликнул Владимир. Иван, ошеломленный,
 под гогот сотоварищей, шатаясь, двинулся к выходу. Не понял еще счастья своего 
богатырского.

И лишь снаружи, на воздухе, опомнился: «Богатырь! Я – богатырь! Сбылось 
повеление отцовское! Сбылась мечта моя заветная!..» И с мыслею этой кинулся он 
со всех ног к месту своего проживания.

– Маша! Маша! Богатырь я! – закричал он с порога.

Словно солнышко ясное выглянуло. То Марья-искусница из светелки своей 
выплыла:
– Здравствуй, здравствуй, мой милый Иванушка. Люб ты был мне еще в добрых 
молодцах, а теперь – просто словом не вымолвишь. – И раскрыла девичьи объятия.

Шагнул Иван через порог, руки пошире расставив, да запнулся и рухнул, до 
объятий не дойдя.

– Ужель ты, Ванюша, во хмелю ко мне явился?! – воскликнула Марья, склонясь 
перед ним и принюхиваясь.

– Во хмелю, – покаялся Иван-дурак.

– А скажи-ка мне честно, Иванушка, – продолжала она подозрительно, – в ванне 
долго сидеть ты не любишь 
ли?
– Вот этого за мной, ей богу, не водится! – обрадовался Иван. – Я совсем в этом 
толку не ведаю: в детстве сажа мне в кожу так въелася, что отмыть все равно не 
сумею 
я!
– Слава богу, а то испугалась я, – вновь расцвела Марья, – а что черненький, 
даже мне нравится.

Сказав сие, наклонилась Марья пониже, тут и облобызал Иван ее в губы жаркие.

Вдруг взгрустнула 
Марья:
– Вот и с Черномором у меня все так же хорошо начиналось...

– Эх, Маша, нам ли быть в печали! – воскликнул Иван, поднимаясь: – Я теперь – 
богатырь, ты – вдова богатырская! Был бы жив Черномор, он бы за тебя 
порадовался!
Он уселся на табурет, а Марья, хоть и усомнилась в верности последних слов его, 
но промолчала благоразумно, достала из кармана пригоршню семечек и принялись 
они их лузгать, друг другу в глаза заглядывая, улыбаясь и жмурясь от 
удовольствия.

Засим и оставим их.




ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СЕРЕЖКИ 
ВАСИЛИСЫ




Глава первая, где Иванов авторитет растет 
неописуемо

Много воды утекло с тех пор, как Ивана в богатыри посвятили... Хотя, не так уж 
и много, вообще-то. Всего три дня прошло. Думал наш герой, счастью его конца не 
будет: днем он на службу богатырскую ходит – в караул аль в патруль, вечером 
его Марья ласковая ждет – борщом кормит, пельменями, бататами да грибочками 
солеными.

А надобно отметить, что Марья ко дворцу княжескому близка была. С какого боку, 
Иван не ведал: от вопросов его уклонялась она искусно.

И вот, на третий вечер столь идиллического их существования таковы слова 
Марьюшка 
сказывала:
– Ваня. Дело к тебе есть секретное. Государственной, стало быть, важности.

– Да я завсегда, партизанка ты моя, – потянулся к ней Иван.

– Да не про то я, Ванечка, – отстранилась она ласково. – Я серьезно. Некое лицо 
высокопоставленное ночью нынешней встречи ждет с тобой.

– А 
зачем?
– Так ведь слава о тебе по всей Руси идет: нет в земле нашей воина доблестней.

Приосанился 
Иван:
– Когда 
идем-то?
Марья улыбнулась чуть заметно и 
ответила:
– Ровно в полночь туда и сведу тебя.

...Вот и время пришло. В тишин