и змеи многоглавые за морем не 
водятся?
– Не водятся, – подтвердил печенег.

– Скучно, знать, живут там.

– Скучно, – согласился тот.

– А зелено-вино-то есть у 
них?
– Это есть.

– Тогда еще ничего, – кивнул Илья. – Что ж, ладно, Ваня, отпусти ты его с миром.
 Не досуг нам с ним возиться, своих дел хватает.

Развязал Иван пленника, тот и был таков. Поминай, как звали. А богатыри с 
Иваном призадумались.

– Некуда нам, братья, и бежать-то, выходит, – сказал Илья после долгого 
молчания. – Да и негоже нам, богатырям русским, словно татям ночным во степи 
хорониться. В Киев вертаться надобно, челом князю бить. Какой ни есть, а 
владыка отечества. Пущай решает – казнить аль миловать... Да и вовсе бежать нам 
не следовало. С горяча это мы, не подумавши.

На том и порешили.



...Вот входят богатыри в стольный Киев-град, головы понуривши. Смерть лютую 
чают. Что за диво?! Народ по обочинам стоит, славу им поет, шапочки в небо 
подкидывает. А глашатай князев вдоль дороги бежит, выкрикивает 
периодически:
– Внимание, внимание! Слава русским богатырям да дураку Ивану – за 
компанию!
– Видать совсем обнаглел собака-князь, – нахмурился Илья. – Указ издал, что б 
встречали нас с почестями. Заманивает.

Когда глашатай в очередной раз пробегал мимо богатырей, Илья изловчился и 
поймал его за шкирку.

– Признавайся, злыдень, издал князь указ? – спросил он грозно, придвинув лицо 
глашатая к своему, нос к носу.

– Издал, – прохрипел тот.

– И о чем сей 
указ?
– О том, чтоб вас, как в Киев воротитесь, встречать с почестями.

– Так я и думал, – с торжеством и обреченностью одновременно произнес Илья, 
отпуская глашатая. Тот быстренько отполз в сторону – от копыт подальше.

– Слыхали? – обернулся Илья к остальным.

Алеша печально кивнул. А Добрыня 
изрек:
– Сказал бы я, что о князе нашем думаю, да благородство не позволяет.

Алеша, соглашаясь, вновь печально кивнул.

«Ну, снова про политику начали, – подумал Иван. – Опять беды не миновать...» И 
предпринял попытку отвратить 
неминуемое:
– Братцы, мы ж с повинной идем!..

– Молчи, сопляк! – осадил его Илья решительно. – Я передумал. С боем к князю 
пойду.

– Один за всех! – обрадованно вскричал Алеша.

– И все за одного, – отозвались богатыри и пришпорили коней.

Иван, не зная, что и думать, помчался следом. Не казнят, так на Несмеяне 
поженят. Хрен редьки не слаще...

А народ все шапки кидал.



...В терем княжеский влетели они, не слезая с коней. Вмиг сени миновали и 
ворвались в гридни столовые. А там – пир горой! Гостей да собутыльничков – 
видимо-невидимо!
Как узрел Владимир Красно Солнышко богатырей с мечами наголо, потемнел челом. 
Но сдержался, встал с кубком в руках и таковы слова 
молвил:
		Гляньте гости мои – бояре да богатыри,
		Вот и прибыли на пир герои русские,
		К князю русскому – без 
уважения
		Но не стану за то я серчать на них,
		А напротив – поклонюсь с благодарностью 
—		За победу над ратью 
несметную		Да за службу земле нашей 
честную!
И, сказав сие, опрокинул князь чашу, а затем поклон богатырям отвесил.

Богатыри стояли потупясь. Правду князь говорит али 
ерничает?
Тишина над столом воцарилася.

«Ерничает, – решил все же Илья, – издеваетс