дарил! Давненько ты их не носишь.

Василиса незаметно побледнела и, ломая руки, 
сказала:
– Как скажешь, милый. Одену.

На том и закончился этот содержательный для наших героев день. Оставим же их в 
тот момент, когда все они, кроме Василисы, похоже, пребывают в приятном 
расположении духа.




Глава восьмая, в которой сперва выясняется, что бежать некуда, а потом – что 
этого и не 
нужно

Долго ли, коротко ли шли богатыри с Иваном да с пленным басурманом, пока не 
вышли к морю синему.

– Странно мне это, – сказал Илья озадаченно, – думалось, Руси-матушке 
конца-края нет...

Пленный печенег задергался, явно желая что-то сказать.

– Развязать? – спросил Иван с готовностью.

– Погодь, Ванюша, – остановил его Алеша Попович. – Дай, сперва слово ему 
смолвлю.

Он строго посмотрел на 
басурмана:
– Учти, враг, ежели напрасно беспокоишь, вмиг голову снесу, а ежели с пользой – 
восвояси отпустим. – А Ивану шепнул: – Так и так от лишнего рта избавимся.

Пленник согласно закивал. Дескать, с пользой, с пользой, сказать только 
дайте!
– Что ж, развяжи его, Ваня, коли жизнь ему недорога, – сказал Алеша и принялся 
демонстративно водить точильным камнем по лезвию меча.

Иван снял повязку с лица печенега, тот жадно глотнул воздуха и 
заговорил:
– Я есть картографф, ветрографф и гидрографф собаки-хана печенежского. Весь 
дорог, рек да порог на Руси знаю...

– Говорил я, не зря языка взяли! – обрадовался Добрыня, – признавайся, тать, 
где мы можем от гнева княжеского схорониться да предателями не 
прослыть?!
– Нет у меня разумения сего иметь, – сказал печенег, косясь с опаской на алешин 
меч. – Могу поведать лишь, как Русь ваш, матушка, устроен. А там вы уж сам 
решать.

– Давай, пес, рассказывай, – согласился Добрыня.

Разочарованный Алеша вернул было меч в ножны, но когда печенег начал свой 
рассказ словами – «Русь ваш невелик есть...» – вновь проворно его выдернул и 
занес над басурманской головой.

– Велик, велик, – пролепетал тот испуганно, – только размером мал.

– То-то, – сказал Алеша, – точнее формулировать надобно. А то, не ровен час, 
беда случится...

– Мал размером ваш Русь... – снова начал печенег речь свою. И вот что из 
рассказа сего богатыри узнали.

Русь, оказывается – остров в океане. За неделю его по периметру на добром коне 
обскакать можно запросто. Четыре реки на острове сем: самая большая – Смородина,
 поменьше – Волга, Днепр да Москва-река. На реках сих и стольный град Киев 
стоит, и десяток городишек провинциальных с деревушками окрест. А посередь 
Смородины опять же островок – Царство Кащеево. В царстве том только малый лесок 
да болота кусок. И замок самого Кащея еще. Вот и все география русская...

А в недрах земных – ни серебра, ни злата, ни урана какого-никакого. Сплошь – 
кораллов монолит, лишь слюда есть да графит...

Обидно Ивану стало за землю русскую.

– Что ж вы, печенеги да половцы, так и прете на нас, коль нет у на 
ничего?
– Есть у вас то, что ни в какой другой земля нет, – ответил басурман 
искренне: – То скатерть-самобранка, гусли-самогуды, ведьмин студень да прочий 
хабар! Цену купцы с большой земли за все это дают немеряную. То ль из корысти 
какой, то ль из интереса научного.

– Вот, значит, что вам надо, – вымолвил доселе молчавший Илья Муромец. – Что ж