ь.

		Из неволи выручай,
		Дырку быстро 
проточай!
Презрительно фыркнув, пилка улеглась на место. Видать, не те слова дурак сказал.
 Но Иван не 
сдавался:
		Пилка, встань передо 
мной		Словно лист перед 
травой!
Встала.

		Проточи-ка стену, пилка,
		Чтоб остались лишь 
опилки!
Пилка метнулась к стене темницы и с визгом принялась ее распиливать. Летело 
каменное крошево, дурак на радостях бил в ладоши. Наконец, в стене образовалась 
порядочная дыра, в которую Иван и протиснулся.

– Ну, хорошо, – озадаченно сказал он, оглядевшись. – И что же я буду делать в 
соседней 
камере?
Иван действительно попал в соседнюю камеру. Темно в ней было, хоть глаз выколи. 
Ох, точнее надо было указывать пилке задание! А она, тем временем, не унималась,
 а все точила и точила камень. Видать, пока все не разгрызет, как приказано, в 
опилки, не остановится.

– Дурак я, дурак... – простонал Иван.

– Иванушка! – прогремел троекратный вопль, и из темных углов бросились к нему 
друзья – Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович! Они-то и сидели в 
соседней 
камере!
С ног до головы в цепях тяжелых, богатыри радостно били Ивана оковами по голове,
 а Добрыня 
приговаривал:
– Не чаяли и увидеть снова! Уважил стариков, уважил!.. Ослобонил! Ах ты ж 
соколик наш! 
Спаситель!
Когда первая радость утихла, вновь встретившиеся друзья отхлебнули из марьиной 
бутыли, и Илья грустно 
сказал:
– Эх, коли б не цепи чугунные, не удержали б нас стены каменные! Разнес бы я 
тюрьму по кирпичику, раскидал бы стражничков по Киеву! А собаке князю – морду 
набил!
– Морды будем позже бить, – успокоил его Иван. Достал лом и 
повелел:
		Эх, лом-самолом,
		Сотвори крутой 
облом!		Сбей с дружков оковы на пол,
		Так, чтоб пот с них не 
закапал!
– А при чем тут пот? – удивился Попович, пока лом-самолом освобождал их от 
цепей.

– Для рифмы, – туманно объяснил Иван.

Лом-самолом тем временем выполнил работу и с мягким звоном переломился пополам.

– Одноразовый, – догадался Алеша. – Ничего, все равно неплохо.

Илья Муромец подошел к двери и 
заорал:

– Охохонюшки!
Одним могучим пинком он вышиб дверь с петель. По коридору забегали испуганные 
стражники. Друзья гордо вышли из темницы и в замешательстве остановились. 
Темницу-то, оказывается, опоясывала стена чугунная, во сто сажень вышиной, 
колючкою железной окутанная,

– Ломать не буду, – заупрямился Илья. – все пальцы заножу.

– Друзья! Я знаю тайный ход! – воскликнул Добрыня и откинул чугунную крышку, 
закрывающую глубокую яму.

– Ну и амбре, – брезгливо заметил чистоплюй Попович.

– Естественно. Заморское изобретение, канализация. Сюда параши выливают, и 
отсюда по подземному ходу все течет в Днепр. 
Спускаемся!
– Как? – дельно заметил Илья. – Прыгать-то высоко, расшибемся,

Гордый дурак достал из-за пазухи лесенку-чудесенку и 
скомандовал:
		Эй, волшебное творенье,
		Гордость стольных городов,
		Ну-ка, всем на 
удивленье		Нас спусти до дна иль 
днов!
Лесенка мгновенно вытянулась вниз и приятным девичьим голосом 
произнесла:
		Заплати-ка пятачок,
		Вмиг поедешь, 
дурачок!
– Чего?! – завопили богатыри, хватаясь за булавы.

– Хочу – шучу, – отбрехалась лесенка. – Не боись – 
становись!
Друзья встали на перекладины, и те быстро поехали вниз. Добрыня