как положено.

Несмеяна тихо, уютно заревела.

– Ты чего, 
дочка?
– Люб он мне! – не прекращая реветь сказала Несмеяна. – Все женихи – придурки 
какие-то, клоуны, шуты гороховые. А он – серьезны-ы-ы-ый! 
Богаты-ы-рь!
– Липовый, – не терял духа Владимир.

– Какая разница, – огрызнулась Несмеяна. – Про то никто не 
ведал!
– Так чего ж шум подняла? – не выдержал Владимир.

– Дура, – самокритично призналась Несмеяна. – Все равно никому меня не 
развеселить. Соврала бы, мол, заставил он меня посмеяться маленько, стала б 
женой богатырской. Внука бы тебе родила, 
наследничка!
Владимир потер лоб. Последний довод, похоже, попал в больное место.

– Значит так, дочурка. На Емеле свет клином не сошелся. Есть и другие на Руси 
богатыри. Кто нам первым на глаза попадется, того и окрутим.

Несмеяна, похоже, ждала не этого. Но возразить не успела. В дверь заглянул 
стражник и виновато 
произнес:
– Аудиенции просят, пресветлый 
княже!
– Занят я! – гаркнул Владимир.

– Убедительно просят, – не унимался стражник, потирая шишку на лбу. – Не 
кто-нибудь, а добрый-молодец Иван-дурак. С булавой. Может, 
пустим?
– Ох и распустились вы... – начал Владимир и вдруг оживился: – Добрый молодец, 
говоришь? – он заговорщицки глянул на Несмеяну. – Отлично. Даже лучше, чем 
богатырь, а то они больно наглые да своенравные. 
Пускай!
Стражник исчез, а в палаты вбежал Иван-дурак. Со сладостным для княжеского уха 
криком – «Не вели казнить, вели миловать!» – он бухнулся на колени. Пол в 
комнате захрустел.

– А, ты значит и есть Иван-дурак, – приглядевшись, разочарованно сказал князь.
 – Казнить не буду, но и награду отложим. Верно, 
Несмеянушка?
Та согласно кивнула.

– Не за себя прошу, за друзей моих, – вставая сказал Иван. – Не виноваты они, 
княже!
– Это кто ж не виноват? Илюшка, Алешка да Никитич Добрынька? Ну ты загнул! 
Несмеянушка, ты только послушай: над ним самим подозрение висит, а он за 
изменщиков 
просит!
Владимир поправил корону, прошелся взад-вперед, заложив руки за спину, и 
задумчиво 
произнес:
– Мы не французишки галантные, не британцы учтивые. У нас, у русичей, свой 
исторический путь. Мы пойдем другим 
путем!
Иван почесал затылок и виновато 
сказал:
– Не пойму я слов твоих мудреных, княже. Дурак. Так как насчет друзей 
моих?
– Чем докажешь, что не ругали они 
меня?
Иван задумался. Процесс протекал туго, с заминками. Наконец он 
произнес:
– Пресветлый князь, дело было так...



...Три богатыря да Иван-дурак сидели в трактире и пили ядреный русский квас. 
Илья Муромец рассказывал о своей любви к Алене.

– Как мне жить без нее, не ведаю! – воскликнул он в заключение. – А все ж верю: 
Владимир ей прикажет, и пойдет она за 
меня!
– Ох как прав ты, – воскликнул Алеша с восторгом, – справедлив наш князь! 
Третий месяц нам жалование не повышает, а все равно люб нам Красно Солнышко! – 
Сказал и квасу выпил.

– Потому не повышает, что абы как мы ему служим, – разрыдавшись поддержал 
друзей Добрыня. – А надо б получше! Как земле 
русской!


...Владимир ошалело смотрел на дурака. Потом 
спросил:
– И ты надеешься, что я поверю в сей 
бред?
– Надеюсь, – признался Иван. – Черномор на ухо туг, недослышал, сам додумал и 
наябедничал.

– Слово дурака против слова Черномора, – усмехнулся князь. – Кому поверю, как 
сам 
разумеешь?
– Черномору, разумею, – обреченно вздо