Иван 
опечалился:
– Ты, значит, дядьки Черномора 
жена?
Опечалилась и 
Марья:
– Так это, Ваня. Да только давно уж я при живом-то муже вдовствую. Сутки 
напролет Черномор с тридцатью тремя богатырями бражничает. А придет домой, 
сразу в ванну лезет: без воды он, понимаешь, не может.

– А на тебя и внимания не 
обращает?
– Не обращает...

– Да как же он может? На такую бабу!..

Марья Искусница, забыв на миг горести, засмеялась 
обольстительно:
– А ты, Иван, хоть и дурак, а хитер, хитер! Садись-ка лучше столоваться.

С этими словами Марья накинула на стол скатерть-самобранку и принялась дружка 
своего нового поить да потчевать.

За вкусным обедом, да игривой беседою, преисполненный самых соблазнительных 
надежд, Иван и не заметил, как настало ему время мчаться на условленную встречу 
с богатырями.




Глава третья, в которой Иван знакомится с невеселой историей своего нового 
друга

Как на крыльях прилетел Иван в кабак.

– Друзья! – вскричал он, усаживаясь за уставленный снедью дубовый стол. – 
Поистине сегодня счастливейший день! Сегодня я приобрел не только трех 
прекрасных друзей, но и возлюбленную! Знали бы вы как она хороша! Как... как...

– Эх Ваня, – остановил его Илья Муромец, кладя тяжелую ладонь ему на плечо. – 
Счастье твое просто смешно. – С этими словами свободной рукой он поднял с пола 
трехведерную зеленую бутыль и водрузил ее на стол. – Хотел бы я знать, что бы 
ты сказал, если бы я рассказал тебе одну любовную историю.

– Случившуюся с 
тобой?
– Или с одним из моих друзей, не все ли 
равно?
Алеша и Добрыня многозначительно переглянулись.

– Расскажи, Илья Муромец, расскажи, – запросил Иван.

– Выпьем, это будет лучше, – попытался сменить тему Илья.

– А ты пей и рассказывай.

– Это действительно вполне совместимо, – заметил Илья, наполняя кружки 
богатырям и Ивану.

Как из под земли перед столом вырос благообразный седоватый старец с гуслями на 
ремне.

– Ой вы, гой еси, добры молодцы! – приветствовал он сидящих и протянул откуда 
ни возьмись взявшуюся в его руке пустую кружку, раза в три большую объемом, чем 
у богатырей, – не споможите ль народному сказителю в созидании вдохновения? – 
спросил он явно риторически.

– Да ты присаживайся к нам, Боян, чего уж, – предложил Добрыня приветливо.

Боян погладил ладонью свою белую окладистую бороду, якобы размышляя, принять ли 
приглашение, затем ответил с 
достоинством:
– Что ж, не грех с героями былинными чарку распить. – И опустился на скамью 
рядом с Алешей.

Тот вскочил и церемонно обратился к 
Ивану:
– Знакомься, Ваня, это Боян. Поэт.

Затем повернулся к 
старцу:
– Боян, это Иван. Дурак.

– Знаю, знаю, – закивал старец, – дуракам на Руси завсегда почет. Много я о 
тебе преданий слышал, Ваня. А вот ликом ты како