кто светил, – мы узнаем. Если нет – пусть думает Нынешний.

– Это его обязанность.

– Да. А наша – делать Летящих.

– Начинаем.

– Начинаем.

Летящие поднялись, подошли к стене, где на полках стояли колбы и банки с 
мутными жидкостями, валялись жуткие на вид инструменты, висели на крюках 
маленькие тазики и противни... Стали деловито отбирать какие-то предметы. Потом 
вернулись к столу.

Лэн задергался, но вырваться конечно же не смог.

– Не бояться, – знакомым тоном сказал один из Летящих. Да это же тот, с которым 
я дрался! – Не противиться. Если ты сам захочешь стать Летящим, тебе будет 
веселее.

– И не так больно, – добавил второй Летящий, раскладывая на столе под боком у 
Лэна изогнутые, маленькие, как скальпели, ножи; стальные крючки; пустые колбы; 
два маленьких тазика...

– Гады... – прошептал Лэн. – Гады. Я вас ненавижу.

– Это будет недолго, – выгружая инструменты и склянки, сказал мой недавний 
противник. Лишь одну колбу, заполненную непроницаемо черным раствором, он 
оставил в руках. – К вечеру ты будешь с нами.

– Это вам недолго, – сказал Лэн. – Данька с Котенком вернут солнце...

Он тихо заплакал, и я понял, что никакой помощи мой Младший уже не ждет. Даже 
не пытается на нее надеяться.

– Солнца не будет, – успокаивающе сказал второй Летящий. – Наши предки продали 
его. Они правильно сделали. Тьма лучше.

– Хочешь знать, что с тобой сейчас будет? – поинтересовался мой противник.

– Нет! – сквозь слезы крикнул Лэн.

– Странно. Ты всегда был таким любопытным мальчиком, Лэн.

Лэн дернулся, прекращая реветь. Запрокинул голову, пытаясь разглядеть Летящего.

– Откуда ты меня 
знаешь?
Я тоже уставился на Летящего. Изо всех сил всмотрелся, и Настоящее зрение не 
подвело. Лицо Летящего словно приблизилось... и я узнал...

– Я Ивон, – без всяких эмоций сказал Летящий. – Меня звали Ивон. Я даже хотел 
когда-то быть твоим Старшим.

Я изо всех сил потянул прутья решетки. Ни черта. Строили Летящие на совесть.

– Ты... ты... – начал Лэн.

– Я. Твой Старший бросил меня в горах без Крыла. Я попал к Летящим. Рад, что 
так получилось. В душе я всегда хотел этого.

– Хотел? Почему? – Лэн снова беспомощно задергался в ремнях.

– Летать всегда. Иметь настоящий полет. Легкость полета. Хочешь знать, как я 
стал 
Летящим?
Лэн, как загипнотизированный, кивнул.

– Мне вырвали глаза, – бесстрастно сказал бывший Ивон. – Не сразу, постепенно. 
Так, чтобы боль превратила их свет во тьму. Потом из них сделали эликсир для 
стекол мрака.

Лэн замотал головой. А Ивон продолжал.

– Потом мне вырвали сердце. Тоже очень медленно. Чтобы весь свет в нем перешел 
во мрак. Из наших сердец нам делают крылья. Крылья, способные поднять любого, 
не только ребенка.

– Зачем летать без сердца... – прошептал Лэн. Ивон его не слушал.

– Мне выпустили всю кровь. Из нее делают Черный огонь, которым так весело 
сжигать вас в горах. Если бы Нынешний позволил, мы давно бы испепелили все ваши 
города. Кровь тоже выпускают медленно, из нее должен выйти весь свет.

– С тобой им медлить не стоило, – вдруг очень спокойно сказал Лэн. – У тебя не 
было света – ни в глазах, ни в сердце, ни в крови.

Ай да Лэн! Ивон (я не мог называть его иначе) дернулся, как от удара. Но 
продолжил с прежним равнодушием.

– Тебе досказать всю процедуру? Мы от многого тебя избавим, чтобы ты легче 
летал. И много чего получим – и на продажу торговцам, и для тебя самого. Или 
тебе уже стало 
спокойнее?
Я мог бы подумать, что он на самом деле считает, что успокоил Лэна. С этих 
придурков станется. Но Ивон разразился хриплым каркающим смехом, и я понял – он 
издевается. Пользуется лишней возможностью помучить Лэна.

Он пр