сь, словно только и ждала моего решения.

– Пусть думают, что померещилось, – сказал я себе, глядя на деревянную дверь, 
медленно зарастающую камнем. – Можно будет еще вернуться...

Но почему-то я знал – эту Потаенную дверь мне уже никогда не открыть.

На подрагивающих ногах, чувствуя, как подламываются коленки, я обошел башню 
Летящих.

Дверей здесь больше не было. Никаких – ни обычных, ни потаенных. Летящие 
прекрасно обходились площадкой наверху.

Но ведь оставались еще и окна! Узкие для взрослого, но вполне пригодные для 
меня!
Одно из окон оказалось довольно низко, на уровне моего лица. Я глянул в него – 
и отшатнулся.

Мрак. Густой, черный, непроницаемый мрак. Лишь через несколько секунд я понял, 
что в окно вставлено стекло, такое же, как в черных очках торговца. Я ударил 
кулаком – никакого эффекта. Тогда я достал меч и несколько раз рубанул по 
стеклу клинком.

Потом ударил рукояткой меча.

Ни-че-го. Не так-то просто разбить темноту.

Я стоял у подножия башни, кожей чувствуя, как истекают последние минуты. Либо я 
пройду... либо можно уже не спешить.

Я смотрел на окно, и ненависть, перемешанная со страхом, закипала в душе. Надо 
разбить стекло. Я должен. Я 
смогу!
Черная гладь, затягивающая узкое окошко, задрожала. Словно мой взгляд толкал 
стекло сильнее кулака или стали. Я мог бы удивиться – и, наверное, все бы 
пропало. Но меня сейчас ничего не могло удивить. Я смотрел на тьму, и та 
корчилась, гнулась под взглядом, пока не раздался тихий хруст и стекло не 
разлетелось тысячей мелких осколков.

Даже теперь у меня не было времени удивляться. Подтянувшись, я протиснулся в 
окно и спрыгнул внутрь башни.

Маленькая комнатка. Закрепленный на стене факел, горящий черным пламенем. Я 
даже почувствовал его свет – не увидел, а почувствовал, как ледяное дыхание на 
коже.

Больше в комнате не было ничего и никого. Одна дверь, под самым потолком – 
маленькое окошечко, забранное решеткой, ведущее внутрь башни. Наверняка не для 
обзора, а для вентиляции.

Где же мне искать Лэна? Узников обычно держат на вершине башен... Я толкнул 
дверь, но та не поддалась.

Ломать? А смогу ли? Это ведь просто крепкое дерево, а не стекло из тьмы... Я 
посмотрел на осколки стекла – и наконец удивился: они стали самыми обычными. 
Только на некоторых дрожала багрово-черная жидкость, взявшаяся невесть откуда.

Не знаю, что бы я сделал в конце концов, не будь в комнате так тихо. Но в башне 
царила мертвая тишина, лишь в окне робко шелестел ветер, И я услышал стон – 
слабый стон через зарешеченное окошечко под потолком.

Какой же я дурак! Это обычных узников могут держать на вершине башни. А 
Крылатых должны держать как можно ниже к земле.

И комнатка, где я оказался, наверное, была тюремной камерой. Такой же, как 
соседняя, откуда донесся стон Лэна.




3. Я учусь 
убивать

К окошечку под потолком я добрался легко. Стены внутри были из таких же 
неровных камней, как и снаружи, по ним лазать – одно удовольствие. Вот только 
свет из глаз мог меня выдать, а повязку я выбросил.

Хорошо еще, что Настоящим зрением я видел и сквозь веки.

Вцепившись в решетку, я заглянул в соседнюю камеру. И внутри у меня все 
похолодело.

Вначале я увидел Лэна. Он лежал на железном столе посреди комнаты, без Крыла, и 
вообще совершенно голый, только очки ему оставили. В углах стола торчали 
какие-то крюки, к ним кожаными ремнями были привязаны его руки и ноги.

Рядом со столом сидели на корточках двое Летящих. И негромко разговаривали – я 
не то слышал их, не то читал с губ.

– Тот, кто светил, улетел.

– За ним погнались.

– Откуда Настоящий свет? Кто 
он?
– Если поймают того