ашню.

– И 
что?
– Этого я сказать не могу, – твердо заявил Котенок. Еще бы... он ведь и сам не 
знал... – Но если мы проникнем в башню – мы победим.

– Тучи разойдутся? – поинтересовался Шоки.

– При чем тут тучи? Над ними солнца нет. – Котенок казался совершенно спокойным.

Шоки посмотрел на карту, где змеилась небрежно начерченная линия – путь к 
главной башне Летящих.

– Еще вопрос, Котенок... По пути мы проходим перевал Семнадцати. Там башня 
Летящих...

Котенок поморщился.

– Обогнем.

– Котенок, я поведу людей почти на верную смерть. Я должен дать им хоть 
маленькую победу в пути.

– Хорошо, – легко согласился Котенок. – Разрушим.

Шоки встал из-за стола, посмотрел на меня. 
Сказал:
– Данька, надеюсь, я не зря тебе поверил.

– Если я ошибаюсь, то умру, – просто ответил я.

– Это будет справедливо, – согласился Шоки. – Мы выходим через час, собирайтесь.

Дверь за Шоки хлопнула, и мы остались одни. Я 
спросил:
– Котенок, что в главной 
башне?
– Победа, – вылизываясь, ответил Котенок. Мне вдруг стало противно. Я встал, 
прошелся по комнате, посмотрел еще раз на картину Керта – ту, где Летящие и 
Крылатые неслись навстречу друг другу, сливаясь на горизонте воедино.

– Котенок, тебе не кажется, что мы перестали быть друзьями? – тихо 
поинтересовался я. Летящие и Крылатые на картине все длили и длили свой 
бесконечный полет, а Котенок молчал – я чувствовал, что он смотрит на меня.

– Даня, малыш, – совсем незнакомым, нежным и грустным голосом сказал Котенок. – 
Не сердись на меня... и на Свет, если можешь... Да, я веду себя не как друг. 
Прости.

– Что с тобой? – Я обернулся.

Солнечный котенок плакал.

– Что с тобой? – беспомощно повторил я.

– Ты думаешь, это просто – быть инструментом Света? – Солнечный котенок поднял 
мордочку. – Да, я уже не твой друг. Дружат равные. А я веду по пути, которым ты 
должен пройти, заставляю тебя взрослеть и умнеть быстрее, чем это возможно.

Обида прошла, и осталась печаль.

– Котенок, я понимаю... Я верю тебе, я люблю тебя...

Солнечный котенок замотал 
головой:
– Не надо, Даня. Это не то, что мне нужно. В любви равных нет. Понимаешь, во 
мне слишком много человеческого, детского... без этого было нельзя, ты не 
поверил бы мне иначе... Но зато мне, мне самому, так трудно...

– Котенок... – Я протянул руку и коснулся теплого меха. – Зачем мне становиться 
взрослее?
– Мальчишка не взял бы Настоящий меч... и не прошел бы весь путь.

– Так, может, тебе стоило увести из нашего мира взрослого 
человека?
Котенок хмыкнул.

– А взрослый бы не пошел за мной. Взрослые – для тех миров, где фотоны-протоны 
и лазерные пистолеты. Прости. И не надо меня любить...

– Хорошо, – сказал я серьезно. – Не буду. Но когда мы пройдем путь до конца и 
победим, мы ведь потом сможем стать 
друзьями?
– Если для меня будет «потом».

Опустив голову, я прижался к Котенку. Тепло, свет, покой... Хотя бы на час, на 
полчаса, пока еще есть время.

– Скажи, с кем мне сражаться Настоящим 
мечом?
– Не могу. Это не метод