молча, глядя на обреченные дома.

– Песком надо тушить, – сказал я, ни к кому не обращаясь.

– Поблизости песка нет, Даня. – Мне на плечо легла рука Герта. Он тяжело дышал, 
видно, бежал всю дорогу. – Никто не ждал налета...

Дома горели. Начали отваливаться ставни, глухо, неохотно лопаться стекла. Гул 
пламени изменился, прозрачные языки огня врывались внутрь, захлестывали комнаты,
 словно были одержимы разумом и жаждой разрушения.

– Все выбрались? – спросил Герт. Я пожал плечами – наверное... Иначе люди не 
стояли бы так тихо...

И в этот момент распахнулись ставни на втором этаже одного из горящих домов. Не 
вывалились, а распахнулись, вместе с застекленными рамами. Комната была уже 
заполнена пламенем, и силуэт мальчишки у окна казался вырезанным из темной 
бумаги. Мальчишка вскарабкался на подоконник и замер. Под ним было метра четыре 
и охваченная Черным огнем булыжная мостовая.

Толпа молчала. И я вдруг понял – они прекрасно знали, что из этого дома не все 
успели выйти.

Герт рядом тяжело выдохнул. Отпустил мое плечо.

Мальчишка продолжал стоять. Любой Крылатый, даже самый неопытный Младший, 
прыгнул бы вниз – в этом был крошечный, но шанс. Но мальчишке было лет семь, не 
больше.

Он еще не разучился бояться высоты.

Герт беспомощно посмотрел на меня – даже не на меня, а на складки Крыла, 
свисающие с моих плеч. Неужели он не понимает – к мальчишке не подлететь, не 
выхватить его с подоконника в лучшем стиле Супермена. Пламя сожжет, искорежит 
тонкую ткань Крыла, засосет в окно, как в аэродинамическую трубу...

Герт бросился к дому – перепрыгивая через лужицы горящего камня, петляя из 
стороны в сторону. Сухая стариковская фигура казалась такой нелепой в этих 
акробатических прыжках, что я едва не расхохотался.

Что со 
мной?
– Прыгай! – Я скорее угадал, чем услышал крик Герта. Он стоял под раскрытым 
окном, подняв руки, и пламя лизало его ноги. Брюки дымились. – 
Прыгай!
Мальчишка шагнул было вперед, потом отшатнулся... Герт ждал, он словно не 
чувствовал боли.

Всему есть мера. Герт расплачивался за свое «да» разрушению города. Я знал, 
какой будет окончательная цена для Герта.

И, наверное, не меньше заплатим мы с Лэном.

Мальчишка все-таки прыгнул. В тот самый миг, когда Черный огонь закончил 
глодать здание – и оно осыпалось, заваливая мостовую, где стоял в огне Герт.

Толпа шарахнулась – от груды камня снопами летели искры, шел удушливый дым, 
накатывались волны жара. Я остался один возле могилы Герта. Нет, не один...

Лэн стоял рядом, я не заметил, когда он появился. По лицу Младшего текли слезы.

– Скажи что-нибудь... – попросил я. Лэн медленно повернул 
голову:
– Данька, это из-за меня, да? Герт погиб, потому что...

– Нет, – хватая его за руку и оттаскивая от огня, сказал я. – Это судьба. Ты не 
виноват, Младший.

Чья-то рука жестко ударила меня в грудь – не то останавливая, не то сбивая с 
ног. Я поднял голову.

Шоки.

– То, о чем вы говорили, – бесцветным голосом сказал Шоки.