Перевоспитывается,- сказал принц.
     Но бывший министр, кажется, не перевоспитывался. На песню он не
обращал внимания,  зевал и время от времени глотал,  не жуя, длинные
сосиски.
     - Ну ладно, сейчас мы устроим тебе небольшой цирк...- пробормо-
тал принц.  Он вынул из кармана что-то маленькое и серебристое.  При
свете,  падавшем из скважины, стало видно, что это баллончик - вроде
тех, что делают для сифонов с газировкой.
     Но ни Золушка, ни шут не поняли, зачем он.
     Принц шепотом сказал:
     - Вообще-то это государственная тайна.  Но вы ведь не выдадите,
верно?
     Золушка и  Гонка Петух таким же шепотом поклялись молчать,  как
надгробные камни.
     - Это  баллончик для пуганья,- проговорил принц.- Тут вот в чем
дело. Раньше в подземельях старой крепости и дворца водились настоя-
щие привидения,  а теперь куда-то повывелись. А туристы все требуют:
подавай им тайны и призраков.  Ну,  папа и попросил мастера фон  Ура
сделать  специальный газ...  Мастер фон Ур - это отец Тоими Стрелки.
Он не только специалист по часам, а вообще ученый... Вот он и приду-
мал этот газ. Его выпустишь облачком, а оно принимает форму привиде-
ния:  то мертвец в кровавом саване,  то монах в капюшоне,  то бывшая
завуч  Королевской  гимназии в белом платье.  Часа три держится,  не
развеивается. Только перелетает по воздуху, если сквозняк...
     - Ух ты...- восхищенно прошептал Генка Петух.- Эдька, где взял?
     - Я просил,  просил у папы,  он и не  выдержал,  подарил  один.
Только велел в школе не баловаться. Но мы сейчас не в школе...
     Эдоардо вставил в замочную скважину горлышко  баллона  и  нажал
кнопку. Раздалось змеиное шипение.
     Ничего не было видно,  зато было  слышно,  как  бывший  министр
Унутренних дел басом сказал:
     - Вам чего?
     Потом он сказал тонким голосом:
     - Ой, мамочка!
     Потом завизжал:
     - И-и-и-и-и...
     Сдавленно хохоча  и сталкиваясь лбами,  принц,  Золушка и Петух
заглядывали в скважину.  В комнате колыхалась трехметровая фигура  в
черном плаще и с голым черепом вместо головы. Бывший министр метался
из угла в угол,  стараясь найти убежище от  неожиданного  ужаса.  Но
убежища не было. Тогда Фридрих фон Ганц-Будка с полного размаха вле-
тел головой в граммофонную трубу и скрылся в ней.  Граммофон поперх-
нулся.
     А дальше случилось небывалое.  Из узкой части трубы,  над плас-
тинкой,  стало выползать что-то длинное и тонкое. Оказалось, что это
все тот же бывший министр, но только очень худой и вытянувшийся.
     - Вот это да...- сказал Генка Петух.
     - Возможно,  теперь он и в самом деле перевоспитается,-  сказал
Эдоардо.
     - Он и так стал совершенно другим человеком,- заметила Золушка.
     Забегая вперед,  надо сказать, что так оно и случилось. Фридрих
фон Ганц-Будка в самом деле стал другим человеком.  Но министром его
больше не сделали.  Он устроился на должность королевского гардероб-
щика.  При его вытянувшемся росте было очень удобно дотягиваться  до
самых высоких вешалок.
     Но что нам какой-то бывший министр?  Главное - Золушка и принц.
Время-то  шло,  и никакие хитрости с часами его не могли остановить.
Кроме того,  принц забыл,  что часы на главной городской башне имеют
свой собственный механизм, и удары этих часов слышны во всех уголках
города.
     И вот,  когда принц,  шут и Золушка рассуждали о судьбе бывшего
министра,  сквозь каменные стены подземелья протолкался глухой удар.
Это бил полуночный часовой колокол.
     - Ох,- сказала Золушка и прижала к щекам ладони.
     Колокол ударил  снова.  Золушка метнулась к выходу,  но принц и
шут схватили ее за руки.
     - Не держите меня! Вы же не знаете, что сейчас случится!- воск-
ликнула она.
     - Ничего  плохого  с  тобой не случится,  пока я рядом,- твердо
сказал принц.
     - Но уже двенадцать!
     - Ну и пусть!
     Они не  пустили  ее.  Тогда Золушка прижалась спиной к холодной
каменной стене и закрыла глаза...

     ...Вероника Григорьевна готановила чтение и обвела взглядом ре-
бят. Все, даже старшеклассники, сидели неподвижно.
     - Дальше,- нетерпеливым шепотом сказала Иринка.
     - Дальше?..  "Золушке стало очень страшно и обидно. Она опозда-
ла, и все было кончено. При каждом ударе часов платье обвисало, рас-
ползалось, превращалось в куски серой пыльной мешковины. Хрустальная
коронка рассыпалась, покрыв на прощание волосы Золушк