сдал...
Главное,  что на заводе-то ничего, согласились подождать, а директор
мастерских  расшумелся.  В выставком пожаловался...  А при чем здесь
выставка?  Это же разные вещи - заказ и картины!  Просто у него  там
друзья...
     - У кого?- машинально спросил Журка.
     - Да  у директора.  В выставкоме.  Вот они опять и сделали папе
гадость...
     - А у Игоря Дмитриевича разве нет друзей?  Чтобы заступились за
него?- сочувственно спросил Журка.
     Иринка как-то по-старушечьи махнула рукой. И сказала с сердитой
откровенностью:
     - А...  "друзья". Когда праздник или день рождения, они тут как
тут. А если помочь надо, с начальством ссориться не хотят. Разве это
настоящие друзья?
     Журка грустно усмехнулся:
     - А от тех, кто настоящие, тоже никакого проку...
     - Где они, настоящие-то? - тихо и печально отозвалась Иринка.
     Так же тихо и очень серьезно Журка сказал:
     - А я?
     Они помолчали.  Журка вдруг застеснялся,  Иринка,  видимо, тоже
смутилась.  Потом она тряхнула волосами и попросила с хмурой винова-
тостью:
     - Ты уж на меня не сердись...
     - За, что?- удивился Журка.
     - Да за это... Сегодня на остановке...
     - Я так ничего и не понял,- сказал Журка.
     - Ну и молодец, что не понял. А я дура...
     - Да ладно тебе... Пойдем к нам! Мама пирог с яблоками печет.
     Иринка покачала головой:
     - Нет.  Мама  сейчас папе капель даст и в постель уложит,  а он
всегда просит:  "Ришка,  посиди со мной рядышком".  Я уж пойду поси-
жу...

     Журка брел от Иринки, пинал перед собой пустую коробку от сига-
рет "Космос" и думал про Игоря Дмитриевича.  И про Иринку: какая она
сегодня хмурая и по-взрослому озабоченная.
     По правде говоря,  в Иринкином разговоре о всех этих  выставко-
мах,  заказах  и  отцовских недругах Журке почудилось что-то ненату-
ральное.  Будто она повторяла не свои слова.  Но тут же он  подумал:
"Ну и повторяла. А что такого? Слышала, как отец рассказывает, а по-
том со мной поделилась..." Иринкина тревога об отце была настоящая и
большая,  Журка это чувствовал и сам теперь тревожился. Он знал точ-
но,  что Игорь Дмитриевич хороший и добрый.  Недаром же, когда смот-
ришь на "Путь в неведомое",  даже горло начинает щекотать от вол не-
ния.  Знал он и то, что еще в прошлом году Игорю Дмитриевичу сказали
все в том же непонятном выставкоме:  "Написано недурно, однако сюжет
у вас какой-то странный.  Любители живописи ждут от художников,  что
они  отразят современность,  а у вас какой-то Грин или Жюль Верн..."
     Олухи, честное слово!..  Только бы Игорь Дмитриевич не расстро-
ился слишком сильно и не заболел. А то больше не будет хороших минут
и веселых разговоров в солнечной комнате с  качелями.  Лето  совсем,
совсем скоро кончится...
     И словно в доказательство близкой осени пахнул из-за  угла  хо-
лодный ветер. Неожиданный и резкий. Угнал в канаву сигаретную короб-
ку,  хлестнул по ногам колючей пылью и мусором, запорошил глаза. Се-
рая тучка набежала на солнце.
     Журка моментально озяб.  Но назло ветру и назло всем  печальным
мыслям решил,  что домой не пойдет,  а, раз уж есть свободное время,
забежит сейчас к Лидии Сергеевне.  Потому что улица  Кирова  в  двух
кварталах.
     Эта мысль улучшила Журкино настроение.  Он подумал, что у Игоря
Дмитриевича,  может быть, скоро все наладится, зашагал быстрее, сог-
релся на ходу и к дому Лидии Сергеевны подошел  совсем  весело.
     Дом был новый, девятиэтажный.

     Лидия Сергеевна стояла на площадке второго этажа. Держала свер-
нутый половик и "выбивалку".
     - Ой, Журка!.. А почему ты сверху бежишь?
     - Я прокатился на лифте до девятого этажа!- радостно  признался
Журка.- А там меня прорвала из кабины какая-то старуха...  Жалко ей,
что ли? Я на лифте всего третий раз в жизни ехал.
     - Какой ты молодчина, что пришел!
     - А вы ковер чистить пошли? Давайте я вы колочу!
     - Я ухе. Пойдем к нам...
     В прихожей их встретил круглощекий больше глазый пацаненок  лет
четырех. Лохматый и серьез ный.
     - Ой,  это Максимка? - удивился Журка.- Здравствуй, Максим. Ка-
кая ты громадина...
     - Здхавствуй,- ответствовал Максим,  задрав  голову.-  Ты  тоже
гхомадина. Ты кто?
     - Это Юрик Журавин, он к нам в прошлом году приходил,- объяснила
Лидия Сергеевна.- Но ты не помнишь...
     - Не помню,- согласился Максим.- Я тогда был  маленький,  а  их
много было. Целая пхохва.
     - Что за выражения,- сказала Максимкина мама,  а Журка засмеял-