-  сказал  Горька.-  Это  же  игра.  У   нас
по-нормальному играют, без драки. По правилам. Потом на  тебя  никто
злиться не станет.
    Журке стало неловко, что Горька отгадал его боязливые мысли.
    - Ничего я не боюсь,- буркнул он и подумал, что деваться некуда:
Горьку  в  беде  оставлять  нельзя.  Он  пришел    искать    защиту,
невиноватый, оставшийся один против всех, безоружный. Что ж  теперь?
Сказать: "Иди, куда хочешь"?
    - Значит, надо оружие,-негромко, но решительно проговорил Журка.
    - Ага!- обрадовался Горька.- У тебя есть что-нибудь подходящее?
    Журка прижал к губам палец и кивнул на дверь: тихо, мол, перебу-
дишь всех.  Горька испуганно и весело съежился:  ой, больше не буду.
Журка  поманил его в угол,  где друг на дружке лежали три чемодана с
не разобранным еще имуществом.  Верхний чемодан осторожно  сняли,  а
средний Журка открыл. Там, на коробках с "конструктором", среди рас-
сыпанных пластмассовых солдатиков и прочего мелкого  барахла  лежали
пистонные  пистолеты и два автомата.  Один - из белой пластмассы,  с
батарейкой и красной лампочкой в стволе. Другой-то черного железа, с
пружинной трещоткой.
    - Во! В самый раз...- обрадованным шепотом сказал Горька.- Бата-
рейка тянет?
    - Новую поставим... Слушай, а когда сделаем засаду? С утра?
    - Ну,  конечно.  Я же тебе толкую,  что надо как можно раньше. Я
потому к тебе и пришел с ночи. Они меня будут у нашего дома выслежи-
вать,  а мы отсюда выберемся, потом я на них наткнусь будто случайно
- и начали...
    - Думаешь,  они  тебя с самого рассвета будут караулить?- усмех-
нулся Журка.- Они тоже спать хотят...
    - Нет, не хотят... Они завтра в шесть часов на пустыре собирают-
ся, чтобы на штаб "Тигров"  напасть.  А  у  нашего  крыльца  часовых
поставят. Я же все правила знаю.
    - Тогда вот что...- Журка вытянул из чемодана (не с игрушками, а
другого) свой тренировочный костюм.- Бери, завтра наденешь. Не голо-
му же тебе воевать.
    - Вот хорошо... Я его лучше сейчас надену, чтобы помягче на полу
было. И вон ту курточку подстелю. Можно?
    - Ну  и  придумал,-  сказал  Журка.-  У меня на полу даже кот не
спит. Давай ложись рядом. Вон туда к стенке.
    - Да ну... Я весь пыльный, перемазанный.
    - В одеяло завернешься.  Оно у меня как раз такое... боевое. Я с
ним в прошлом году в поход ходил, даже у костра подпалил.
    - А ты как без одеяла?
    - Под простыней.
    - Холодно будет.
    - Ха,- сказал Журка.- Думаешь, ты один закаленный?
    Журка выключил свет,  сдвинул в ноги недовольного Федота  и  лег
рядом с Горькой.  Тот, завернувшись в одеяло коконом, тихо посапывал
у стенки.
    - Не проспать бы,- шепотом сказал Журка.
    - Не проспим. Я всегда рано подымаюсь.- успокоил Горька. И спро-
сил:  - А вдруг бы проспали и вдруг бы твои родители меня здесь уви-
дели?
    - Ну и что?
    - Рассердились бы?
    - А с чего сердиться?.. Удивились бы только: кто такой, как сюда
попал? - Журка подумал.- Мама перепугалась бы: как это в окно на ве-
ревке! Папа сказал бы, наверно: "Ну, вы даете, фокусники..."
    - Значит, он у тебя совсем не злой,- задумчиво сказал Горька.
    - А чего ему быть злым...
    Отец бывал иногда хмурым,  случалось,  ворчал на Журку, если тот
слишком шумел или прыгал,  поддразнивал иногда сына за слишком "тон-
кий" характер.  Поругивал, если случались двойки. Но зато учил рабо-
тать  молотком  и отверткой,  катал в кабине своей "Колхиды",  а при
особенно хорошем настроении рассказывал истории о своем детстве. Во-
обще-то  Журкиным воспитанием занималась мама.  Водила на выставки и
концерты (хотя они бывали в Картинске нечасто), рассказывала про ху-
дожников,  проверяла дневник, ходила на родительские собрания и даже
учила Журку, как давать сдачи, если привяжется какой-нибудь хулиган.
Нельзя сказать,  что Журка был маменькин сынок, но "мамин сын" - это
точно...
    - И папа, и мама у меня вполне...- сказал Журка.- Лучше мне и не
надо.
    - У меня мама тоже добрая,-тихо отозвался Горька.- А отец, он...
когда какой.  Если настроение хорошее:  "Айда,  Горька, на рыбалку".
Если что не так, скорее за ремень... Хорошо, если сгоряча за широкий
возьмется, он только щелкает. А если всерьез, то как отстегнет узкий
от портупеи... Знаешь, как режет...
    Журка не знал.
    Он этого никогда не испытывал.
    Бывало в раннем дошкольном детстве,  что мама хлопнет  слегка  и
отправит в угол. Но чтобы по-настоящему, ремнем, Журка и представить
не мог.  Он бы,  наверно,  сошел с ума, если бы с ним сделали такое.
Даже  если  в  какой-нибудь книге Журка натыкался на рассказ о таком
жутком наказании,  он мучилс