дома. Нечего путаться под ногами у людей.
    Горька  не  посмел  ослушаться.  Стоял  у  окна  и  видел  через
пространство заросшего пустыря темную толпу у  крыльца  трехэтажного
дома. Издалека толпа казалась неподвижной. Надрывно  завыл  оркестр.
Люди у  крыльца  колыхнулись.  В  заднюю  дверь  серого  автофургона
вдвинули что-то длинное, красное... Вот и все... И в голове у Горьки
не укладывалось, что  это  событие  имеет  какую-то  связь  с  Юрием
Григорьевичем. Он знал, конечно, что Юрия Григорьевича  больше  нет,
но все равно казалось,  что  если  забраться  в  развилку  тополя  и
перелететь на подоконник, сразу услышишь:
    "А-а, Горислав Геннадьевич.  Вечерняя  птичка  залетная...  Что,
опять ищем убежища?"
    "Да нет, я просто так... Можно у вас переночевать?"
    "А дома что скажут?"
    "Папка на дежурстве, а мама не будет ругаться.  Если  отца  нет,
она разрешает..."
    "Ну что ж... Тогда поставим чаек..."
    Сейчас, проходя мимо трехэтажного дома, Горька увидел в открытом
окне, наверху, женщину. Она  вешала  шторы.  Горька  сообразил,  что
приехали новые жильцы. Все мальчишки уже знали, что в квартире  Юрия
Григорьевича должна поселиться его дочь с мужем и сыном.
    С  крыльца  сбежал  на  дорожку  незнакомый  мальчик  с  большой
клеенчатой папкой. Ростом вроде Горьки, стройненький такой, в желтой
рубашке с погончиками. Ветер сразу растрепал ему волосы. Мальчик  не
заметил Горьку. Посмотрел на верхушку тополя,  улыбнулся  чему-то  и
зашагал к воротам. Папку держал за угол и на ходу легонько  поддавал
ногой. Горько понравилось, как он идет: легко, спокойно.  Видно,  не
было в душе у мальчишки никакого страха.  Горька  даже  позавидовал.
Сам он не умел так ходить по земле. Но позавидовал  он  по-хорошему,
без досады.
    "Внук Юрия Григорьевича",- подумал он. Этот  внук  не  мог  быть
плохим человеком. И Горька принял решение...

    Журка и Горька сидели рядом на постели.
    - Игра у нас такая,-сказал Горька.- Два отряда. Ну или  как  два
индейских племени. Наши с этой улицы, а ихние "Тигры" с Туринской...
А я Сошке и Вовке Лавенковым пароль не передал... Егор велел,  чтобы
я к ним сбегал и сказал, какой  пароль,  потому  что  они  в  засаду
собирались. А меня отец не пустил...
    - Куда? В засаду?
    - Да нет, к Лавенковым, чтоб пароль сказать. Не  понимаешь,  что
ли?.. Потом Сашка  Граченко  и  Митька  пошли  менять  Лавенковых  в
засаде, пароль кричат,  а  те  его  не  знают.  И  давай  лупить  из
автоматов. Получилось, что своих перестреляли... Из-за меня...
    Журка не очень разобрался, что за пароль,  какая  засада  и  кто
такие эти Сашки, Митька, Вовка. Но главное понял: Горька по  военным
законам оказался кем-то вроде изменника и дезертира. Но не по  своей
вине, а из-за отца.
    - А почему отец не пустил?
    - Говорит:  "И так целыми днями по улице мотаешься. Скоро школа,
а в голове одна дурь. Бери учебник, математику повторяй..."
    - Ты бы объяснил ему, что на минутку сбегаешь и придешь.
    - Ему объяснишь...- сказал Горька. Они помолчали.
    - Ну и что теперь?- спросил Журка.  Горька засопел,  ковырнул на
коленке засохшую ссадину, сумрачно объяснил, глядя в угол:
    - Я теперь никто.  Ни "Синяя молния", ни "Тигры"... Сперва поду-
мал: "Пускай расстреляют, а через два дня снова к нашим запишусь". А
теперь не хочу.  Потому что несправедливо...  Или  ты  думаешь,  они
справедливо... вот так,  со мной?..- Горька резко мотнул медными во-
лосами и бросил на  Журку  быстрый,  сердитый  и  немного  опасливый
взгляд.
    - По-моему,  нет, - нерешительно сказал Журка.- А ты им объяснял
про отца?
    - Объяснял сто раз.  Говорят: "Все равно..."
    - Конечно,  несправедливо,- уже твердо сказал  Журка.
    Горька  быстро проговорил:
    - Тогда помоги.
    - Как?
    - Завтра они за одной погонятся,  а я заведу их в тупик.  Они же
не будут бояться,  потооду что я без оружия, они мой автомат отобра-
ли.  Ты  там  спрячешься  за  ящиками.  Они в тупик заскочат,  а ты:
та-та-та! И все. Считается, что они убиты, а ты меня спас... А?
    - А потом?- осторожно спросил Журка.
    - Потом... Наверно, вся игра сначала.
    Журка задумался. Засада-это засада, чтото есть в ней  нехорошее.
Обманное. Не хотелось начинать знакомство  со  здешними  ребятами  с
такого обидного  для  них  фокуса.хотелось  начинать  знакомство  со
здешними ребятами с такого обидного для них фокуса.
    - Да  ты  не  бойся