| |
Отца так и не дождались и в половине второго повели "пленника"
в больницу. Мальчишка понуро шагал между Горькей и Журкой и молчал.
Недалеко от поликлиники Горька сурово сказал:
- Не вздумай драпать.
Мальчишка отозвался тихо и немного удивленно:
- Куда я...- И при этом глянул не на Горьку, а на Журку.
Журка спросил осторожно:
- Дергать будут или сверлить?
- Сверлить...
- Это хуже,- вроде бы с сочувствием заметил Горька.- Мне два
раза сверлили, дак я над креслом подлетал и опуститься не мог, будто
космонавт в невесомости.
Журка поморщился и глянул на него с укором. Горька вдруг жестко
сказал:
- Ничего. Это все же не так больно, как стекла в лицо.
"Перестань!"- хотел крикнуть Журка. И не крикнул. В Горькиной
суровости была правота, никуда от этого не денешься. И не за что
кричать на него. Журка почувствовал себя виноватым, будто сам ока-
зался на месте "диверсанта". И опустил голову. А когда поднял, уви-
дел отца.
Тот шел навстречу. Бинты с лица у него были сняты, но на лбу и
на щеках белело много марлевых наклеек.
- Папа...- растерянно сказал Журка, будто его застали врасплох.
Отец улыбнулся, и белые наклейки зашевелились.
- Вы, гвардия, куда маршируете?
- Да...- сбивчиво начал Журка,- вот его... к зубному врачу про-
вожаем, чтобы веселее было.
Он локтем ощутил, как дрогнул и боязливо напрягся рядом "плен-
ник". Краем глаза увидел Горькину усмешку. И торопливо, чтобы Горька
не сунулся в разговор, спросил у отца:
- Ты почему так долго у врача был?
- Очередь к хирургу. И возились со мной порядочно... Домой ско-
ро придешь?
- А вот с зубом дела закончим и придем.
- Ну, давайте,- добродушно сказал отец.- Зуб-дело серьезное.
Когда разошлись. Горька небрежно сказал мальчишке:
- Хорошо ты разукрасил дяденьку. Видел?
Журка думал, что мальчишка промолчит, но тот негромко ответил:
- Видел...
И это, кажется, смутило Горьку.
Перед белой дверью с табличкой "Детский стоматолог" никого не
было. Из кабинета доносились еле слышное позвякивание и тихий голос.
Эти звуки лишь подчеркивали неприятную тишину, которая висела в ко-
ридоре. У Журки шевельнулась совсем не героическая мысль: как
все-таки хорошо, что не ему идти за эту белую дверь.
В большое окно безудержно рвался поток солнца. Совсем летнего,
горячего. Лучи нагревали желтый пол и широкую клеенчатую скамейку.
Журка, Горька и совсем поникший "пленник" присели. Клеенка была го-
рячая, будто под скамейкой пряталась печка, но мальчишка зябко ежил-
ся и потирал ноги: на них, как от холода, высыпали пупырышки.
Дверь открылась. Из кабинета, держась за щеку, вышла девчонка с
мокрыми глазами и, не взглянув на ребят, торопливо пошла по коридо-
ру.
- Да-а... Там, видать, не курорт...- сказал Горька.
Мальчишка молча вцепился в края скамейки.
Из-за двери показалась пожилая женщина в халате и косынке -
видно, медсестра. Весело удивилась:
- Ого! Сразу три богатыря! Кто первый?
- Да нет, один только,- отозвался Горька.- Вот этот. А мы кон-
воируем, чтобы не убежал.
Медсестра быстро наклонилась над мальчишкой, легонько взяла его
за локоть. Сказала серьезно и ласково:
- А зачем убегать? Ничего страшного у нас нет. Пойдем, не бой-
ся, мальчик. И не слушай их...
Мальчишка рывком поднялся. На ломких своих ногах покорно шагнул
к двери и там, у порога, беспомощно оглянулся на Журку. Дверь за ним
закрылась.
С минуту Журка и Горька сидели молча, будто ждали чего-то. По-
том Горька бесцветным голосом проговорил:
- Сейчас завопит.
И тут Журка не выдержал:
- Ну зачем ты так?!
- Как? - не удивившись этому крику, спросил Горька.
- Ну вот так! Издеваешься!
- А ты его жалеешь...
- Ну и что?!- запальчиво сказал Журка. И повторил тихо, уже
по-другому:- Да. Ну и что?
Горька помолчал и ровно проговорил, глядя на дверь:
- А я жалею тебя.
- За что?
- А если бы камень тебе в лоб? Если бы черепушка пополам?
- Но он же не попал... Он же не знал про меня. Он вообще не ду-
мал!
- Вот потому и гад, что не думал...
- Но ты же сам говорил... Ты сам его оправдывал! Когда про бу-
тылку...
- Оправдывал?- Горька ус
|
|
